Стив Турре Я женат на своей музыке!

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Стив Турре Я женат на своей музыке!

Настоящий джаз не меняется
Погружение в подводный мир

На пресс-конференции 24 октября Стив Турре не умолкал целый час. Все это время тромбонист мирового уровня, причисляемый к первому эшелону музыкантов, хрипловатым голосом подробно и ярко рассказывал о собственной жизни. Неординарный по сути человек, уникален и в музыке – виртуозный тромбонист, композитор, он разработал собственное ноу-хау – игру на ракушках. Морские "сокровища" извлекают звуки не только в его руках, но именно Стив обнаружил у раковин целый набор нот и адаптировал их для настоящей джазовой музыки. Под его началом в Нью-Йорке играет группа "Священные раковины", музыканты которой осваивали инновационную технику Турре с использованием ладони. Ракушки Стива не имеют счета и заполняют едва ли не весь его дом, и с каждой из них, по словам музыканта, нужно знакомиться как с человеком.

"Мы играли там, где пили

и разговаривали"

Прежде чем дать 25 октября в республиканской филармонии свой первый в Хакасии концерт и вернуться в Нью-Йорк, музыкант "познакомил" с морскими инструментами журналистов, разложив их на черном махровом полотенце как драгоценные экспонаты. наш корреспондент не смог не поинтересоваться, чем же эти раковины так завораживают музыканта.

– Меня вдохновило их уникальное, красивое звучание, – начал повествование Стив. – Кроме того, у них есть мундштук, как у тромбона, который позволяет использовать их как духовые инструменты. Традиция применения природных материалов в музыке (это и ракушки, и рога животных) имеет очень глубокие корни, хотя знакомиться с ней я начал уже после того, как освоил ракушки на практике благодаря афроамериканскому саксофонисту Роланду Кирку. У него была раковина, издающая один-единственный звук. Мы вместе играли джаз в клубах, где люди пили и разговаривали, и время от времени у него возникало желание сыграть что-то тихое и нежное. Он брал в руки ракушку, и посетители, отложив все свои дела, завороженно слушали, восклицая: "Да, нам это нравится, это здорово!"

В этот момент Стив взял со стола ракушку, с которой в 1997 году состоялся его музыкальный дебют, и извлек длинное "у-у-у". Мастер рассказывал, что ракушка обладает множеством тонов (он обнаружил это совершенно случайно), и сыграл на ней целую гамму нот, сопровождаемых аплодисментами. Чем меньше раковина, тем выше тональность, и одна из его задач заключается в том, чтобы быстро менять морские инструменты на концертах. Демонстрируя ракушки разных размеров, Стив исполнил джазовую зарисовку и, как только аплодисменты стихли, вкрадчиво произнес:

– Вы чувствуете вибрации? Именно они и отличают ракушки от других духовых инструментов, которые обладают более жестким звуком.

Оказалось, морская "стихия" интересна Стиву не только в музыкальном отношении. На его груди сверкала позолоченная подвеска в виде раковины, что не осталось без внимания нашего корреспондента.

Музыкант пояснил, что это вовсе не талисман, а обычное украшение, которое лишний раз напоминает о шутливом прозвище, придуманном для него музыкантами в Америке – "Человек-ракушка" (или "ракушечный человек").

Настоящий джаз не меняется

Когда наш журналист спросил о намеренном выборе редких инструментов, в числе которых оказался тромбон, музыкант с удивлением воскликнул:

– Да? Тромбон редкий? Он был частью и джазбендов, и классических оркестров как первый духовой хроматический инструмент. Для меня он совсем не редкий, хотя на нем, конечно, трудно играть – даже после стольких лет выступлений на сцене. Почему я выбрал все-таки тромбон? Затрудняюсь ответить. Это произошло во время Игры школьного бенда, когда мне было 9 лет и я подошел к его руководителю. Он спросил, на каком инструменте играю я, и получил ответ: "Пока не знаю". На стене в тот момент висела картина с изображением джазбенда, и руководитель просто сказал: "Выбирай, что тебе нравится". Так что тромбон оказался чистой случайностью.

Рассуждая о метаморфозах джазовой музыки, американец убеждал "ШАНС", что истинный джаз меняться не может:

– Есть продюсерские компании, которые стремятся привести джаз к облегченному варианту, сделать его неким подобием рок-музыки или поп-музыки лишь для того, чтобы заработать деньги. Но если вы хотите дать джазу новое видение, новое определение, то это будет уже не джаз. Без корней блюза и африканских ритмов он немыслим, и изобрести что-то новое здесь уже невозможно. Потому необходимо сохранять связь с этим звучанием. В Нью-Йорке вы сможете найти музыкантов, которые играют настоящий джаз.

По просьбе присутствующих тромбонист начал вспоминать имена джазовых легенд, в числе которых был сам Рей Чарлз. Период работы с ним он назвал фантастическим:

– Все знают, что Рей был слепым, но это не мешало ему создавать аранжировки для больших коллективов и слышать ошибки каждого исполнителя. Это очень одаренный музыкант. Самая главная вещь, которую я у него перенял, – это чувство в музыке. Он все делал с душой, тем самым и я стараюсь доставить удовольствие публике. Самый главный человек, который вдохновляет меня в творчестве, – это Джей Джей Джонсон, который играл с Чарли Паркером и вывел тромбон на принципиально новый уровень, исполняя джаз как оркестровые музыканты.

Не отрицая значение техники, Стив Турре заметил, что репетиции для музыканта – далеко не самое главное. Джаз – это всегда "разговор" и ежеминутная импровизация. Неподготовленность он считает залогом правдивости и возможности говорить именно то, что чувствуешь в данный момент. Потому каждый концерт Стива Турре можно считать уникальным.

Погружение в подводный мир

– Для вас важно, для какой публики играть, русской или, скажем, американской? – продолжал разговор с Турре наш корреспондент.

– Конечно, я люблю играть для всех, но каждая публика обладает своей манерой и реагирует на музыку по-разному, – признался тромбонист. – Каждый раз, когда ты играешь людям другой культуры, ты должен немного привыкнуть к их реакции. Даже в Америке я выделяю для себя два вида зрителей – люди, которые действительно разбираются в джазе (для них я очень люблю играть), и публика, которая слушает то, что крутят на радио и телевидении – она воспринимает концерты "глазами". Испанцы более отзывчивы на ритм, итальянцы ценят мелодию (наверное, потому что очень любят оперу), в Германии ждут энергетический посыл, а японцы вообще выглядят тихими и малоэмоциональными, и в первый раз, когда я для них играл, все время ловил себя на мысли: "Им не нравится!" Потом я понял, что они просто вдумчиво, сконцентрированно слушают музыку. Прежде чем приехать в Россию, я был на джаз-фестивале в Индии, где люди очень радушно встречали тромбон. А русским нравится музыка, которая бы хорошо звучала, имела красивую мелодию и вызывала отклик в сердце.

В нашем отечестве Стив не впервые, хотя Хакасия стала для него открытием. По его словам, в Сибири живут радушные, сильные люди, но зима здесь уж больно сурова. О русской культуре он знает мало, но в кругу любителей музыки может "щегольнуть" именами Стравинского, Чайковского и Мусоргского, которых слушает с раннего детства, и осведомленностью в оркестровой и симфонической музыке.

– Русский язык – очень сложный, – обреченно вздохнул виртуоз. – Как музыкант, я могу расслышать несколько русских слов, но сложить их вместе не могу. Хотя мне нравится слушать иностранную речь. Даже если я не понимаю ни слова, я воспринимаю ритм речи и получаю некоторое представление о том, как другие народы общаются. Ведь в основе джаза – тоже ритм, который объединяет зрителей разных стран.

Стив Турре пробовал играть в разных музыкальных направлениях, но джаз у него занимает почетное первое место. Говоря о том, что каждая музыкальная культура имеет свой неповторимый язык, музыкант подчеркивает, что в этом мире существует два вида музыки – хорошая и... другая. Хорошей он посвятил всю свою жизнь, принося в жертву то, что многие другие считают самым дорогим.

– Совмещать музыку и личную жизнь очень сложно, – признался "ШАНСУ" великий тромбонист. – Потому что музыка находится на первом месте. Это не работа в офисе с 9 до 17.00, это почти беспрерывное музицирование. Я создаю еще и авторскую музыку, а она забирает практически все мое время – если у меня в голове возникла какая-то музыка, я должен бросить все и записать, пока она не улетучилась. я женат на своей музыке!

Впрочем, и человеческое джазмену не чуждо. В свободное от музыки время он гуляет с собакой, смотрит фильмы и ездит на рыбалку.

– Для продолжительного отпуска, когда выдаются более-менее длинные выходные, я отправляюсь на Карибы слушать море, – рассказал нашему корреспонденту Стив Турре. – Однажды рискнул заняться дайвингом и погрузился в совершенно иной мир, умиротворяющий и красочный.

«Духовное родство» христиан и иудеев

OntoArte: от искусства жить к искусству быть

«Какая река так широка, как Ока»