Наана Чанкова Я мечтаю снять фильм о Хакасии

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Наана Чанкова Я мечтаю снять фильм о Хакасии

Полусамодеятельные театры

Сегодня нам хотелось бы рассказать о знаковой фигуре для нашего киноискусства — Нине (или Наане) Чанковой. В 1987 году на студии "Казахфильм" режиссер создала глубокий и нетривиальный по содержанию фильм "Пока не ступлю на мягкую траву...". Картина, снятая в Хакасии с участием хакасских же актеров, побывала на Всесоюзном Бакинском и Международном Рижском кинофестивалях и прямиком отправилась во Францию. Сначала в Бовэ – на фестиваль советского кино, а на следующий год – в Кретей на Международный фестиваль фильмов женщин. Во Франции Нина Чанкова встретила любовь, которая обернулась замужеством и переездом в Гренобль. С тех пор в родные края режиссер наведывается раз в два-три года, и ее недавний визит в Хакасию стал для "ШАНСА" хорошей новостью.

"Ну чего

француженкам

не хватает?"

Появление режиссера в редакции "ШАНСА" можно назвать чистой случайностью – уже на следующий день Нина Чанкова должна была покинуть пределы Хакасии. Спасла вездесущая мобильная связь, благодаря которой тонкая, со вкусом одетая женщина с режиссерским "рентгеном" в глазах совсем скоро появилась в наших пенатах. Казалось, она смотрела в самую душу и тем самым располагала к серьезному и глубокому диалогу.

Первое, с чего мы начали, – это разговор о кино. После дебютной картины "Пока не ступлю на мягкую траву..." в 1989 году Наана Чанкова сняла на "Казахфильме" игровую картину "Полнолуние", затем в 1991 году – полнометражную документальную картину "Хроника необъявленной демонстрации", повествующую о декабрьских событиях 1986 года в Казахстане. В том же году она уехала во Францию, и на этом закончился определенный этап в творчестве Нааны. Я не могла не спросить: "Почему?"

– Во Франции почти все кинопроизводство сосредоточено в Париже, – рисовала прозу жизни собеседница. – Мне нужно было бы переехать в столицу, чего я сделать не могла по семейным обстоятельствам. Я ставила спектакли в театре – пригодился мой опыт работы в Хакасском театре и на телевидении, снимала видео: репортажное, игровое-театральное и интервью. Например, ко Дню женщин мы создали портреты реальных героинь разных поколений и разного социального статуса. Мне было интересно наблюдать за тем, как воспитание и возраст повлияли на менталитет наших героинь. Одна из них, замечательная женщина семидесяти лет, гордилась достижениями своего мужа. Большую часть жизни она отдала служению супругу и семье, оставаясь лишь матерью и домохозяйкой.

– Женская тема за границей вам показалась особо актуальной?

– Да. Когда я жила в Хакасии и работала на телевидении, мы, сотрудницы, часто говорили между собой: "Ну чего француженкам (которые ведут активную борьбу за уравнивание женщин в правах с мужчинами — прим. авт.) не хватает?" Феминизм тогда казался нам чем-то неестественным, надуманным. Но, пожив во Франции, я поняла, насколько это актуально. Если у нас женщины начали голосовать после революционного постановления, то у них лишь в 1945 году. Там и по сей день чувствуется приоритет мужчин. Женщины получают меньшую зарплату и занимают более низкие посты. Скажем, если из двух претендентов разных полов придется выбирать, кому отдать ту или иную должность, предпочтение отдадут мужчине, руководствуясь обычным прагматизмом: женщина, имея ребенка, будет чаще отсутствовать на работе. Этот принцип существует, конечно, везде, но все же не в такой явной форме, как во Франции, где, скажем, пособие на семью дается мужчине, а остальные к нему просто приписаны.

Быть человеком

искусства непросто

– А каково людям искусства? Поддерживает ли их государство?

– Культура не является приоритетом политики государства, во всяком случае, есть лишь несколько известных имен, занимающих весомое положение в кино и искусстве. А основная масса творцов работает маленькими ассоциациями – компаниями по два-три человека. Государство выделяет небольшие деньги лишь на проекты, которые требуют предварительных заявок и времени на подготовку. При этом, чтобы выжить, этим ассоциациям или компаниям нужно играть спектакли почти каждый день, что, конечно же, невозможно. Спектакль, который готовится месяц, играется один-два раза, а потом уже нужно готовить что-то новое. В России ставят спектакли с размахом, в огромных залах, а во Франции помещения для зрителей очень маленькие – самый большой в Гренобле кинозал вмещает от 100 до 200 человек. Сохранилось небольшое количество больших театральных залов со старых времен. Но, несмотря на все трудности, благодаря этим маленьким компаниям культурная жизнь в провинциальных городах Франции разнообразна, даже если им приходится много работать, организовывать фестивали, показы — в общем, брать на себя роль "человека-оркестра": и администратора, и актера, и осветителя, и оператора и т.д. Быть человеком искусства во Франции очень сложно.

– Значит ли, что спектакли во Франции только коммерческие?

– Все спектакли во Франции более-менее коммерческие, но каждый из них находит своего зрителя. Хоть и говорят, что спектакль делается для зрителя, но, на мой взгляд, это всегда творческое самовыражение, но какая бы ни была идея, если она есть, хоть коммерческая, у спектакля должна быть основа, база, ремесло.

Тирания может

выйти творцу боком?

Когда зашла речь о чертах характера режиссера и присущей ему жесткости, собеседница признала, что порой она необходима, но при этом заметила, что цель не всегда оправдывает средства, и так называемая "тирания" может выйти творцу боком:

– Если ты жестокий, то в картине это обязательно проскользнет. Не помню, кто из больших режиссеров сказал: "Если ты обедаешь и любишь, чтобы у тебя за креслом стоял лакей, все равно это будет видно, даже если у тебя лакея там нет". Ведь сцены строишь по своему представлению о жизни, потому произведения искусства нередко говорят за автора то, что он проповедует и что оправдывает. Если ты хочешь лишь делать деньги, это тоже будет видно, и зритель в конечном счете будет плеваться. Творить надо с чистым сердцем.

– Порой режиссеры представляются некими страдальцами, у которых большая часть времени уходит на размышления и душевные терзания. Кажется, что они вымучивают свои спектакли. А что происходит с вами? Легко ли женщине совмещать работу режиссера и заботы о семье, например?

– Все зависит от темперамента. Ты забрасываешь в голову идею, а потом переходишь к повседневным делам. Ты можешь заниматься привычными делами, готовить еду, а в это время в подкорке созревают определенные нужные мысли. Потом ты, скажем, идешь по улице, видишь какое-то лицо или какую-то сценку и находишь для себя решение: "Проблема не в том, что героиня мужу суп не сварила, а в том, что она его не любит". Мотивировки людей всегда глубинны, и ты выискиваешь, что стоит за внешними и простыми, казалось бы, действиями. Режиссеру действительно приходится больше думать. Но у него такой склад ума, я думаю. Тем более, что он не ищет намеренно какие-то "фишки", они сами ему в глаза "прыгают" – он просто их берет и откладывает. Для режиссера главное – уметь видеть. Думаю, что каждый из нас делает маленькие открытия, просто у создателя фильмов и спектаклей они должны быть чаще.

Полусамодеятельные театры

Когда Наана рассказывала о своих находках, в ее глазах плясал огонек. Было это и в случае с компанией "ИтЭрэ", где режиссер занималась постановкой спектаклей:

– Американский писатель Пол Остер, работая на радио, попросил слушателей присылать в редакцию короткие, но правдивые истории из жизни, – рассказывала Нина Чанкова. – В итоге он выпустил книгу, составленную из этих коротких правдивых историй. Дженнифер Андерсон, художественный руководитель компании "ИтЭрэ", и ее соавтор нашли эту идею замечательной и решили перенести ее на французскую почву. Так родился спектакль-триптих: спектакль по сборнику коротких правдивых историй Пола Остера, спектакль по французским историям и объединяющая постановка.

"Литературный" вклад для режиссеров Франции – явление традиционное. Постановка готовой пьесы нередко требует авторского разрешения, но это опять же не всегда возможно получить. "Камеди Франсэз" — наверное, единственный театр во Франции, который получает дотацию от государства и выделяет актерам ставки. Остальные приглашаются в театры от случая к случаю, и не без помощи "сарафанного радио". В связи с этим хотелось узнать, сложно ли было российскому режиссеру взаимодействовать с участниками спектаклей, у которых не то что менталитет – актерская школа другая?

– Для Франции характерен театр-представление, – поделилась своими наблюдениями Нина Чанкова. – И для сказок такая Игра очень подходит. Мне было легко работать с актрисой, которая училась по Станиславскому. Не подумайте, что говорю свысока, но в Гренобле чаще видишь полусамодеятельные театры. Первое время я была поражена, поскольку привыкла к профессионализму. Потом поняла, что такое положение дел обусловлено социальной обстановкой, финансовыми сложностями. Этим людям нужно поклониться. Несмотря ни на что, они продолжают работать и делать все, чтобы культура во Франции не умирала. Скажем, в Гренобле еще проводится много театральных фестивалей. А также Фестиваль Короткого Метра под открытым небом, организованный "Синоматекой" под руководством Мишеля Уорена.

– Какие перспективы театра и кинематографа вы видите в Хакасии?

– Хотелось бы, чтобы у нас был свой кинематограф. Интересный кинематографический опыт Светланы Чаптыковой, Тамары Чустеевой говорит о том, что эта необходимость в Хакасии назрела. Я также познакомилась с Юрием Курочка, который со своей единомышленницей и коллегой Мариной Канадаковой создает фильмы на чистом энтузиазме. Он рассказал, что были написаны сценарии, один фильм, по-моему, сняли, и он даже был отобран на один из кинофестивалей, однако техническое качество изображения не соответствовало стандартам и, значит, учредителей не устроило. О театрах Хакасии глобально говорить не могу, потому что я давно ничего не видела. Три года назад смотрела спектакль по хакасскому фольклору, и, мне кажется, это направление – постановки на темы из жизни хакасского народа – нужно развивать, о чем деятели Хакасского театра сами прекрасно знают: ведь он является носителем хакасской культуры. В национальном театре работают талантливые, творческие люди, но я узнала о том, что наши актеры больше не выезжают в хакасские аалы. Как известно, хакасы большей частью живут в деревнях, и гастроли театра для них всегда были праздником. Для кого тогда национальный театр существует? Народ должен видеть своих актеров, через спектакли – свою жизнь, свою культуру. Говорят, что это вопрос финансов, от которых культура всегда зависела. Но есть сверхзадача на более длительное время, чем текущий момент, которой мы должны следовать, чтобы культура в республике продолжалась. Я мечтаю снять фильм о Хакасии, о ее неповторимых местах, традициях, культуре и замечательных людях. Надеюсь, что на моей родине найдутся единомышленники, которые поддержат эту идею.

Какой была бы дуэль Пушкина и Дантеса сегодня