Политические элиты Латвии: прошлое и настоящее

Меню сайта

Категории раздела

Геополитика [8222]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Политика » Геополитика

Политические элиты Латвии: прошлое и настоящее

Развивая учение о диалектике, Гегель сформулировал закон отрицания отрицания. Историческое развитие политических концепций в Латвии в точности отражает этот закон. На всём промежутке письменной истории территории, носящей ныне имя Латвия, можно выделить только четыре эпохи господства различных элит:
1) древнелатышской (до конца XII века),
2) остзейской (XIII – начало ХХ века),
3) младолатышской (1918–1998),
4) ново-латышской (после 1998).
Служить лицам, а не делу
1) отсутствие среди нелатышей стимула возвращаться на этническую родину,
2) мониторинг прав человека со стороны европейских держав,
3) более стабильная экономическая ситуация в Латвии, чем в остальных частях СССР,
4) наличие устойчивой культурной общности, слабо связанной с местным населением традициями,
5) больший профессионализм и высокая социальная мобильность,
6) наличие широких контактов на постсоветском пространстве.
Структурный кризис
1. Падению правящей элиты предшествует её переориентация с Востока на Запад.
2. Переориентация сопровождается сменой ценностной ориентации правящего класса.
3. Формирование новой элиты происходит под консолидированным воздействием трансъевропейских корпораций (религиозных, финансовых и т. д...
4. «Европейская помощь» приводит к экспроприации почти всей собственности.
5. Новая политическая элита за редким исключением уничтожает старую.
6. Уход старой и приход новой элиты проходит под лозунгом угрозы с Востока.
7. Изгнание прежней элиты приводит к радикализации других регионов.
8. С ослаблением Запада прибалтийская элита рано или поздно переходит на службу Востока.
«Двоемыслие»
1) всеобщий кризис, связанный с окончанием перехода роли дефицитного ресурса от капитала к достоверному знанию и информации,
2) переход экономического доминирования Китаю,
3) утрата США финансовой гегемонии,
4) неспособность НАТО справиться с ролью мирового жандарма,
5) резкое сокращение доступных сырьевых ресурсов,
6) нарастание национальных и межэтнических конфликтов по всей Европе,
7) полная интернационализация латвийской экономики,
8) сокращение коренного населения в Латвии,
9) укрепление «русскоязычного» информационного сектора,
10) неспособность правящего класса обеспечить правильное функционирование государства и выход из кризиса.
1) создать благоприятные для привлечения капитала условия,
2) перейти к принципам lassez-faire,
3) отказаться от националистической политики на государственном уровне,
4) создать дешёвый и эффективный государственный аппарат путём передачи значительной части функций регионам,
5) избавиться от ксенофобии, тоталитарной идеологии и предрассудков эпохи «холодной войны».

Развивая учение о диалектике, Гегель сформулировал закон отрицания отрицания. Историческое развитие политических концепций в Латвии в точности отражает этот закон. На всём промежутке письменной истории территории, носящей ныне имя Латвия, можно выделить только четыре эпохи господства различных элит:

1) древнелатышской (до конца XII века),

2) остзейской (XIII – начало ХХ века),

3) младолатышской (1918–1998),

4) ново-латышской (после 1998).

Периоды господства каждой из элит различаются в деталях, но едины в принципе.

Чтобы выделить это общее, вспомним краткую историю каждой из них.

Под политической элитой мы будем понимать только ту часть правящего класса (или классов), которая активно участвует в политической жизни страны. Правящий класс, как в понимании Маркса, так и Вебера, представляет собой социальную общность, обладающую неким дефицитным ресурсом. Помимо социально-активных субъектов, в него входят также члены их семей и иные категории, по той или иной причине получающие блага от обладания этим ресурсом. На протяжении мировой истории как структура правящих классов, так и связанной с ними политической элиты многократно менялись. В основном это было поступательное движение, хотя случались и рецессивные явления. Можно выделить несколько видов дефицитного ресурса, способствовавшего образованию правящих классов:

- монополия на знание,

- монополия на военную силу,

- монополия на естественные ресурсы,

- монополия на капитал.

С развитием научно-технического прогресса каждый вид монополий постоянно трансформируется, развиваясь по спирали.

Правящие классы предыдущих эпох соотносили важность монополий на те или иные ресурсы по-разному. Соответственно, возникали различные виды обществ, условно именуемых «восточной деспотией», «полисной демократией», «сословной монархией» и т. д. Интересы различных правящих классов и групп соотносились на весах политики, которые обслуживала политическая элита. Вместе с изменением расстановки сил внутри общества трансформировалась и сама элита. Вместе с тем в ряде случаев она способствовала расширению рядов правящего класса путём привлечения в его ряды других социально-активных групп населения (например, реформы Солона, аграрные реформы в Версальской Европе, приватизация соцсобственности). Иногда такие действия приводили к замене одного правящего класса другим. Типичным примером может служить законодательство Ликурга, превратившее аристократический полис в военизированную олигархию.

По мере ветшания основополагающих принципов общественного устройства элита переставала быть гибкой и рано или поздно погибала. История показывает, что упадок каждого социального организма происходил из-за того, что политическая элита игнорировала реальную расстановку сил внутри правящих классов.

Аналогичная ситуация сложилась в Прибалтике в конце XII века. Начальная история политической элиты балтских племён, живших на территории Латвии, легендарна и фрагментарна. Однако самый её конец достаточно отражён как в прибалтийских немецких источниках, так и древнерусских летописях. Потеснив угро-финские племена, племена балтов с Х века оказались в союзно-даннических отношениях с Русью. В XII веке их элита была частично христианизирована и, находясь в той или иной степени зависимости от своего восточного соседа, утратила часть своего ресурса на власть – как в военной, так и религиозной области. Вступив в коммерческие отношения с немецкими купцами, часть элиты племён чётко осознала необходимость приобретения нового ресурса – земли. Ослабление восточного соседа, торгово-военной державы, дало большую политическую свободу местным правителям. Стремясь расширить свой ресурс власти, часть элиты резко изменила своё мировоззрение. Внешней стороной этого явления стал переход местной знати из православия в католицизм и приглашение на свои земли немцев.

Главным орудием экспансии Священной Римской империи германской нации стали церковные корпорации. Приглашение Европы на территорию Латвии привело к полной экспроприации собственности туземцев и ликвидации старой элиты. Непримиримая её часть была уничтожена (Ако и Вячко) и изгнана (Всеволод Ерсикский и Намейс). Только немногие из коллаборационистов были включены в новую элиту (Каупо, Мадис и Гайдис, ставшие основателями дворянских родов): некоторым из них была уготована участь тукумских и курземских кёныней, а большинству – крепостных.

Новая элита начала формироваться под эгидой церковных корпораций с самого начала завоевания Балтии. Однако она смогла оформиться как единое политическое целое только в процессе европейского кризиса, именуемого Реформацией, и получила название остзейского дворянства. По мнению современного латышского историка Индрика Штейнса, остзейская элита была наполовину ливского и балтского происхождения (немецкие купцы и воины приезжали в Остланд без женщин!). Обретение Ливонией независимости стало следствием поражения германского натиска на Восток на поле Грюнвальда. Следствием этого стало новое движение Руси к Балтике (первое было при Ярославе Мудром). Ливонская война показала остзейцам необходимость в сильных покровителях Речи Посполитой и Швеции. Однако они не смогли устоять под натиском России, а через двести лет были вынуждены окончательно отказаться от Латвии. Повторяя опыт опричника Ивана Грозного Таубе, прибалтийская элита пошла на службу к царю (не империи) и добилась сохранения своих привилегий.

В XIX веке хозяйственное развитие Прибалтики привело к тому, что экономическая база власти остзейцев оказалась подорванной. С развитием капитализма главный ресурс прежнего общества – земля, потерял эксклюзивность. Чтобы сохранить исключительное положение, политическая элита постаралась закрепить привилегии местных немцев навечно, создав ряд препятствий для занятия должностей в местных органов управления. Так возникла чрезвычайно интересная группа – litterati . К ним относили всех, кто прослушал хотя бы один курс российского или немецкого университета и владел немецким языком. Таким образом, остзейская политическая элита попыталась обеспечить господство введением монополии на язык и образование.

Служить лицам, а не делу

В целях недопущения на местные должности образованных русских, остзейские политики инициировали движение младолатышей. Учитывая слабость их позиций в области управления, они рассчитывали выставить себя защитниками интересов местного населения против политики обрусения. Защищая свои привилегии, остзейские дворяне использовали младолатышское движение для того, чтобы воспрепятствовать земской реформе Александра III. После восстановления прежних порядков Николаем II выяснилось, что младолатыши настроены против самих немцев (см. «Лачплесис» А.?Пумпура). Это проявилось во время кровавых эксцессов 1905 года, после которых часть остзейцев устремилась на этническую родину, а другая приступила к заселению своих балтийских латифундий этническими немцами (см. проекты барона Мантейфеля). После этого в Германии появился новый термин – «балтийский синдром». Только теперь остзейцы осознали, что в Латвии возникла новая политическая сила, стремящаяся к власти. Первая мировая война вызвала массовый исход латышей из Курземе и ненадолго возродила надежды остзейцев на вечное закрепление их привилегий. Однако даже при проектировании Прибалтийского герцогства они были вынуждены согласиться на выделение мест туземным представителям.

В 1919 году новая политическая элита заявила о себе, узурпировав в Латвии власть. Она унаследовала главный принцип остзейцев: служить лицам, а не делу. Этим объясняется чрезвычайная преданность латышских стрелков «делу Ленина». Независимость их родины стала элементом очередного торга между Востоком и Западом, поэтому власть в Латвии досталась другой фракции. Главным элементом успеха победившей фракции младолатышей стали германофобия и готовность служить буфером на пути распространения коммунизма. В обмен на это они получили свободу рук внутри страны и стали расширять свою базу, создав слой крестьян-собственников. Он возник в результате ликвидации экономической базы остзейцев, конфисковав большую часть их имущества.

Пакт Риббентропа – Молотова стал всего лишь очередным торгом за Прибалтику и привёл к смене фракций внутри одной политической элиты. Поражение нацизма предопределило судьбу политиков Первой Республики и связанных с ними лиц. Положение прокоммунистической элиты оставалось прочным до тех пор, пока надёжность СССР не вызывала сомнений. Как только интеграционные процессы затронули Латвию, местная элита воспользовалась первой возможностью, чтобы перебежать на сторону западного блока. Это стало началом её конца, поскольку главным ресурсом местных коммунистов были не столько штыки Советской армии, сколько «рука КГБ», над созданием которой потрудились красные латыши Петерс, Строд, Лацис и другие.

Провозглашение Второй Республики привело не столько к возвращению эмигрантов, сколько к взрыву антикоммунизма, со временем переросшим в русофобию. Причиной её нынешнего широкого распространения является фактический провал тихого вытеснения «русскоязычных» из страны. Это произошло по ряду причин:

1) отсутствие среди нелатышей стимула возвращаться на этническую родину,

2) мониторинг прав человека со стороны европейских держав,

3) более стабильная экономическая ситуация в Латвии, чем в остальных частях СССР,

4) наличие устойчивой культурной общности, слабо связанной с местным населением традициями,

5) больший профессионализм и высокая социальная мобильность,

6) наличие широких контактов на постсоветском пространстве.

Все эти факторы позволили «русскоязычным» занять мощные позиции в экономике страны и сохранить себя как общность. Однако в настоящее время «капитал» не является менее дефицитным ресурсом, чем информация. Первоначально монополия на неё оказалась в руках национальной элиты, но с вступлением в Евросоюз они её за смешные деньги переуступили Брюсселю. Таким образом, в конце ХХ века возникла та же ситуация, что в XII и ХХ веках, только место ливско-латгальских лабов и остзейских немцев заняли латышские националы.

Структурный кризис

С началом интеграции в Европу младолатышская политическая элита передала главные рычаги своей власти Европе. Её политическое банкротство началось с распада объединения «Латвийский путь» и перехода остатков в мафиозные политические корпорации, такие как «Новая партия» и «Народная партия». Однако даже они неспособны провести радикальные политические, экономические и социальные изменения и вывести страну из структурного кризиса.

Таким образом, можно вычленить следующие закономерности в смене политических элит на территории Латвии.

1. Падению правящей элиты предшествует её переориентация с Востока на Запад.

2. Переориентация сопровождается сменой ценностной ориентации правящего класса.

3. Формирование новой элиты происходит под консолидированным воздействием трансъевропейских корпораций (религиозных, финансовых и т. д.) под предлогом оказания «бескорыстной помощи».

4. «Европейская помощь» приводит к экспроприации почти всей собственности.

5. Новая политическая элита за редким исключением уничтожает старую.

6. Уход старой и приход новой элиты проходит под лозунгом угрозы с Востока.

7. Изгнание прежней элиты приводит к радикализации других регионов.

8. С ослаблением Запада прибалтийская элита рано или поздно переходит на службу Востока.

С 1996 года в политической жизни страны возникает новая тенденция, когда в рамках прежних политических понятий возникают новые силы и структуры, претендующие на власть. Их инициаторами становятся, как правило, олигархи или высшие чиновники, которые пытаются монополизировать отдельные регионы или социальные группы. В их основе лежат, как правило, корпоративные интересы. Однако основной ошибкой этих организаций является узкая ориентация – на конкретный регион или социальный слой. (Регион не может противостоять центру, а социальная группа не может благоденствовать за счёт других.) Тем не менее уже можно говорить о появлении на сцене новых латышей. Источником их появления являются иностранные корпорации и банки, контролирующие не только то, что осталось от латвийской экономики, но и, в значительной степени, информационное пространство. Данная политическая группа постепенно оттесняет «старую гвардию», воспитанную на национал-большевистских методах, и постепенно консолидируется.

Сложность положения новой политической элиты заключается в том, что для эффективного господства необходимо полностью контролировать информационное пространство (не в узком, медийном, а широком, гносеологическом, понимании) Латвии. Его можно разделить на три поля: совместное, русское и латышское. Первое представляет собой множество общих понятий и знаний, доступных всем. Оно достаточно объективно, поскольку элита не может и не хочет влиять. Это в первую очередь всеобщее знание, экономическая и естественнонаучная информация, значительная часть рекламы и развлекательных программ, а также та часть информации, которая подпадает под действие законов о госязыке и образовании. Прочие поля включают общественное сознание каждой из общин, включая многие вопросы, лежащие вне политики.

Латышский сектор является монополией политической элиты в силу традиции, ограниченного знания других языков, консерватизма мышления, а также действия законов Второй Республики. Важным фактором его закрытости является обособленность латвийской культуры. Если эстонцы имеют довольно широкий обмен информацией с родственными им финнами, а литовцы – с поляками и белорусами, то у латышей этого нет. От мирового сообщества они могут черпать только общую информацию, размывающую их сектор понятиями, несвойственными их культуре. (В частности, это проявляется в отношении к людям с нетрадиционной ориентацией.) Так случилось, что единственно близким в этнологическом плане и, следовательно, наиболее доступным к восприятию является русскоязычный информационный сектор, подпитывающийся русской культурой. Его сила такова, что, несмотря на языковые препоны в Латвии, несмотря на запреты и ограничения, существует двуязычие de facto . Это чётко осознаёт младолатышская интеллигенция, выходцы из которой занимают в политической элите весомое место. К сожалению, вместо политики симбиоза она встала на путь ксенофобии.

«Двоемыслие»

Поэтому с точки зрения нынешней политической элиты, русскоязычный сектор неуправляем. Однако это не всегда было так. Во время Атмоды значительная часть нелатышского населения находилась под контролем латышских СМИ и гордилась своей связью с местной культурой. Однако ксенофобия, вопросы гражданства и языка вытолкнули значительную часть этих русскоязычных из сферы информации. Безусловно, эти шаги обеспечили политической элите монополию на власть. Они же привели к тому, что русскоязычные образовали собственный автономный сектор в информационном пространстве Латвии. Осознав свою ошибку, политическая элита попыталась урезать его независимость полицейскими методами трижды: законом о государственном языке, во время проведения школьной реформы и натурализации неграждан. Все они полностью провалились из-за неумения, бестактности и безответственности самих её инициаторов. Более того, многие граждане Латвии, которых эти законы коснулись, получили «прививку от латышской культуры».

Таким образом в Латвии возник информационный апартеид: одна сторона не хочет и не может услышать другую. Вместе с тем на бытовом и даже медийном уровне идёт обширный обмен информацией. Этот обмен приводит к «двоемыслию» (по Оруэллу) значительной части латышей, живущих и работающих вместе с русскими, и части русских, работающих в государственных и муниципальных учреждениях (в первую очередь преподавателей и врачей). Пока страна развивалась поступательно и было на что жить (приватизация социалистического имущества, западная помощь, доходы от транзита), положение более или менее устраивало всех. В условиях уже начавшегося кризиса «пирог» стал слишком маловат: приходится урезать правительственный бюджет, сокращать рабочие места. Это касается в значительной части латышей, два года назад считавших службу идеальным местом существования. Куда с сокращением штата денутся тысячи полуграмотных (с точки зрения современных требований к образованию) бывших служащих предпенсионного возраста со знанием латышского языка? Октябрьские события 2007 года, летние референдумы показали, что они уже выступают против Второй Республики в том виде, каковой она есть. Попытка элиты поставить это движение под свой контроль созданием новых партий типа Гражданского союза провалилась, поскольку они вышли с прежними лозунгами. Кое-кто из латышей их поддержал, но русскоязычные их проигнорировали.

Для того чтобы привлечь их в активную политику, политической элите нужно было научиться слушать, а не говорить. (В этом бывшая латышская комсомолия полностью копирует своих учителей – Горбачева и КПСС эпохи перестройки.) Для выхода из кризиса Вторая Республика должна говорить с оппонентами на понятном им языке, а это противоречит концепции младолатышей. Её наиболее наглядно иллюстрирует принцип формирования Кабинетов министров. Главный их лозунг напоминает американские слоганы эпохи 50–60-х годов: «Лучше с коррупционером (TP или JP или LС), чем с левым (Юрканс, Рубикс, «Центр согласия», «ЗаПЧЕЛ»)». Удивительно другое, что правые по своей сути партии («Центр согласия») латышский политический бомонд относит к левым, поскольку их поддерживает подавляющее большинство русскоязычных. В то же время левацкие высказывания ТБ/ДННЛ (типа «взять и поделить») оставляют её на крайнем правом фланге. Таким образом, младолатышская элита показывает, что её политика имеет только один спектр – национальный.

Ещё одной попыткой элиты отвлечь общественное мнение стало культивирование антисемитизма в стране. При общих красивых словах о Холокосте надо признать, что латыши (как, впрочем, и многие русские) предубежденно относятся к евреям и цыганам. К этим категориям можно также отнести всех лиц неарийской внешности. Беда евреев заключается ещё в том, что у них есть, что «отнять и поделить», а они хотят «заграбастать ещё больше». В условиях Великого экономического кризиса А. Гитлер воспользовался этими настроениями мелких лавочников и организовал «Хрустальную ночь». Конечно, до поджога Рейхстага в Латвии не дойдёт: нет коммунистов, но есть русские, которые «идут». Поэтому в случае дальнейшего влияния русскоязычных «левых» партий политическая элита, заручившись поддержкой НАТО или просто США, может пойти на очередное нарушение и изменение Сатверсме (одно из них уже произошло, когда без согласия населения была делегирована часть суверенных прав Евросоюзу). В этих условиях сильный президент – это зло, а последствия непредсказуемы.

Если всё останется по-прежнему, близорукая внешняя и внутренняя политика национально-ориентированных эпигонов младолатышей, коррупция и непотизм в их среде отпугивают инвесторов. Будем надеяться, что экономическое банкротство Второй Республики приведёт к власти прагматичных политиков, которые помогут избежать эксцессов гражданской войны.

По нашему мнению, факторами, определяющими идеологию новой политической элиты, будут:

1) всеобщий кризис, связанный с окончанием перехода роли дефицитного ресурса от капитала к достоверному знанию и информации,

2) переход экономического доминирования Китаю,

3) утрата США финансовой гегемонии,

4) неспособность НАТО справиться с ролью мирового жандарма,

5) резкое сокращение доступных сырьевых ресурсов,

6) нарастание национальных и межэтнических конфликтов по всей Европе,

7) полная интернационализация латвийской экономики,

8) сокращение коренного населения в Латвии,

9) укрепление «русскоязычного» информационного сектора,

10) неспособность правящего класса обеспечить правильное функционирование государства и выход из кризиса.

Поскольку источник благосостояния формирующейся новой элиты расположен за пределами страны – в штаб-квартирах транснациональных корпораций. С точки зрения их хозяев, Латвия должна стать удобной для бизнеса страной, желательно дешёвой и управляемой. Примерно те же требования США выдвигают к «банановым» республикам. (Именно с этим вызваны громкие разоблачения Л. Лапсы, подписание договора о границе с Россией.) Однако все забывают, что рядом с Латвией – не США, а Германия и Россия, которым нужен сухопутный коридор. Если политики из Польши, Литвы и Латвии этого не осознали, то на Украине, в Словакии и Чехии подвижки очевидны. Чтобы сохранить конкурентоспособность и суверенитет, Латвии необходимо будет:

1) создать благоприятные для привлечения капитала условия,

2) перейти к принципам lassez-faire,

3) отказаться от националистической политики на государственном уровне,

4) создать дешёвый и эффективный государственный аппарат путём передачи значительной части функций регионам,

5) избавиться от ксенофобии, тоталитарной идеологии и предрассудков эпохи «холодной войны».

Очевидным и наиболее простым решением этих задач станет выдача «вида на жительство» лицам, обладающим определённым размером жилья или другой собственности на территории Латвии (по примеру США) и привлечение их в муниципальное управление.

Перед новой политической элитой, если таковая возникнет, будет стоять задача консолидации общества, создания симбиоза латышей и русскоязычных. Для этого ей придётся отказаться от национальной идеи или трансформировать её, передав этот вопрос на уровень самоуправлений или регионов. На этот уровень необходимо передать вопросы местного налогообложения, здравоохранения, образования, социального обеспечения, охраны порядка, земледелия и землеустройства. Это позволит дать новый импульс развитию провинциальных центров и не даст Риге использовать хинтерланд как свою колонию. На правительственном уровне необходимо сохранить национальную безопасность, иностранные дела (включая паспортный контроль и натурализацию), экономику (включая энергетику и экологию), юстицию, культуру (в?т.?ч. высшее образование и спорт), финансы и государственный контроль. Остальные услуги могут оказывать частные агентства на контрактной основе.

Олег ЦАРЬКОВ, доктор политических наук

Все депутаты парламента Хакасии будут отчитываться о доходах и имуществе