В Детской художественной школе есть свой Сезанн

Меню сайта

Категории раздела

Наше образование [1271]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Образование » Наше образование

В Детской художественной школе есть свой Сезанн

"Жадные" педагоги

На прошлой неделе в Детской художественной школе имени Д. И. Каратанова завершилась необычная выставка, на которой можно было увидеть "Лето солнечной Хакасии". Такое название в этом году получила творческая школа для одаренных детей, проходившая в нашей республике при финансовой поддержке минкульта России и правительства Хакасии уже в 11-й раз. Одаренные дети в возрасте от 12 до 17 лет имели возможность заявить о себе перед лицом лучших музыкантов и художников.

В "Творческой школе" участвовали дети из разных регионов – в том числе из соседней Тувы, которая не всегда имеет возможность пригласить специалистов такого высокого уровня. Но результат, как говорится, того стоит. Талантов из Хакасии приглашали учиться в столицу и награждали на самых престижных конкурсах. В этом году наши художники получили два диплома на Дельфийских играх. Впервые за всю историю "Творческой школы" пройдут мастер-классы для хореографов. В августе педагог Академии русского балета им. А. Я. Вагановой Елена Забалканская будет заниматься с детьми классическим танцем.

С 30 июня по 12 июля в Хакасии проходили мастер-классы для музыкантов (среди них были как учащиеся, так и педагоги) под началом доцента Кыргызской национальной консерватории Жусука Айсаева и преподавателя Восточно-сибирской государственной академии культуры и искусства Эржэма Дымбрылова (Бурятия) по классу национальных инструментов. Поучаствовал в этом проекте и профессор Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки Андрей Кугаевский, демонстрируя вариации звучания японских и китайских инструментов.

В период с 2 по 12 июля "встрепенулся" и замкнутый мир художников – все это время в Хакасии "гостил" преподаватель Московского академического художественного лицея Российской Академии художеств Виктор Елизаров. Под его началом в Таштыпском районе на оздоровительной базе "Сюгеш" прошел детский пленэр, итогом которого служат десятки хакасских этюдов. Всю эту красоту наш корреспондент и увидел на выставке.

Кризис 90-х

довел до Москвы

13 июля 9 часов утра. В школе еще никого. Увидев на крыльце несколько взрослых людей, спрашиваю, как пройти на выставку. Так уж сложилось: на фоне громких культурных событий – II Международного форума по культурному наследию и VII Международного эколого-этнического фестиваля театров кукол "Чир Чайаан" – она осталась почти незамеченной.

– Вам придется немножко подождать, пока остальные подойдут, – оживившись, отвечает мне женщина. – Хотя работы вы можете посмотреть уже сейчас. Вот, познакомьтесь: ее куратор – Виктор Евгеньевич Елизаров, преподаватель Московского академического художественного лицея Российской Академии художеств.

Поднимаюсь на второй этаж и разглядываю маленькие этюды. Мастерство, с каким выполнены еще, по сути, незаконченные работы художников, поражает и заставляет испытать чувство гордости за нашу республику. В этот момент в зале появляется московский художник и заводит со мной разговор.

– Такие школы проводятся во всей стране, – рассказывает мне Виктор Елизаров. – В разных регионах собираются люди искусства: музыканты, где-то танцоры, ну и художники. Организуется некий прорыв и выявление талантов. Этих детей собирают, они едут на Дельфийские игры, получают награды и становятся признанными людьми. На Байкале, где мне приводилось бывать, такую школу провели только один раз. В Подмосковье тоже один раз провели. А в Хакасии она уже стала традиционной благодаря Валентине Ивановне Лебедевой (начальнику отдела современного искусства минкультуры РХ. Она взяла это дело "за яблочко" и не отпускает. Как правило, музыканты по образованию и выруливают культуру, что, безусловно, хорошо. Художники – интроверты, они все время в себе.

Виктор Елизаров разработал новые методики и подходы в области изобразительного искусства, не меняя программу в целом. И наша школа их с успехом применяет более десяти лет. В разговоре с нашим корреспондентом директор Детской художественной школы имени Д. И. Каратанова Александр Кобыльцов, появившийся в выставочном зале через некоторое время, объяснил это кризисом 90-х:

– После того, как Хакасия отделилась от края и нас перестали курировать красноярцы, у нас был почти десятилетний штиль, вакуум. Мы поняли, что дальше так жить нельзя. Своих ресурсов для того, чтобы выжить, не хватило. Пришлось искать дальше. Мы задействовали Красноярск, Кемерово, Омск, а потом и до Москвы дошли. В итоге опыт столичного лицея нам показался самым интересным, и в 2001 году мы пригласили в Хакасию Виктора Евгеньевича.

"Жадные" педагоги

Суть методики, которую "проповедует" московский художник, одним словом описать трудно. Знакомство с ней занимает примерно 12 часов. Да и говорить об изобразительном искусстве – дело неблагодарное: лучше всего его оценивать глазами. Елизаров не просто учит детей рисовать, он учит их мыслить с точки зрения композиции и тем самым развивать вариативность мышления. Это предполагает ответственность за формат и за то, что в нем происходит, включая тон, колорит, глубину и, конечно, идею.

Результатом мастер-классов и итоговой выставки московский педагог доволен.

– Московский академический лицей, в котором я работаю, начиная с 40-х годов был призван собирать со всей страны талантливых детей. Поэтому у нас имеется интернат, в котором живут и ваши дети, – делится Виктор Евгеньевич.

– И много наших детей? – интересуюсь я.

– Один, – немного смущенно отвечает художник. – Я присмотрел талантливых детей в Кемерове, на Байкале, в Якутии. А Александр Григорьевич (директор абаканской художественной школы имени Каратанова – "жадный". Хорошие художники ему нужны самому. Ваша школа имеет серьезный уровень. Дети работают не хуже, чем в московском лицее, который, по сути, является спецшколой, объединяющей два образовательных уровня: школу и училище.

– Из чего же, по-вашему, складывается художественный талант?

– Он оценивается не по результату, а по процессу. Даешь ребенку задание – он либо схватывает, либо нет. Но нередко художники раскрываются через какое-то время. Особенно это касается мальчиков. Девочки учатся прекрасно, ловят все на лету, но к концу обучения немножко сдают. А парней мы берем в 10 лет и года четыре ждем, не получая почти никакой отдачи. К 14 годам знания в их голове как-то перерабатываются, и талант расцветает.

– За 11 лет вы заметили какие-то тенденции в области изобразительного искусства? К каким течениям тяготеет современная молодежь? Может быть, каким-то авангардным?

– Нередко слово "авангард" ассоциируют с треугольниками, пятнами и черными квадратами. А авангардным в свое время был Суриков. Людям, которые причисляли себя к авангарду, уже 150 лет. Поэтому их нельзя назвать никаким авангардом. Просто так почему-то решили. Наверное, авангард – это состояние души, ощущение, что ты летишь, что ты можешь. Авангард, по идее, должен быть у каждого. Мазать какие-то группы авангардом или арьергардом – очень сомнительное занятие.

– Но ведь все равно существуют течения, характерные для той или иной эпохи. Что, по-вашему, характерно для современного изобразительного искусства?

– Школа призвана лелеять, сохранять классическую академическую традицию, и это очень важно. Мировая тенденция нам говорит о том, что изобразительное Искусство становится нерентабельным. Капитализм не способствует его развитию. Изобразительное Искусство – удел тоталитарных режимов: это Египет, Венеция, Рим, СССР. Сейчас ругают советскую эпоху, пытаются "замазать" это время, якобы там ничего не было. А на самом деле Культура в советское время была потрясающей. Скажем, на Западе такой школы, как у нас, просто нет в силу того, что изобразительное Искусство считается нерентабельным. Музыкантам чуть полегче. Они более стойкие, выносливые, они дают ежеминутный и ежесекундный результат. Изобразительное Искусство должно созреть. Рембрандт лежал 150 лет. Почему в России самая лучшая коллекция Рембрандта? Потому что там, в Голландии, в свое время не разобрались, не оценили его Искусство по достоинству. Россия их купила, а голландцы нам теперь завидуют. То же самое произошло с французами – Сезанном и Матиссом – в нашей стране самые лучшие коллекции этих художников. Купец Щукин (московский коллекционер искусства, собрание которого положило начало коллекциям французской модернистской живописи в Эрмитаже и ГМИИ гениально разбирался в живописи. Он, обладая редким даром оценивать по достоинству то, что только создано, приезжал к Матиссу и отбирал самое лучшее, хотя тот прятал и заслонял свои работы. То же самое можно сказать о купце Морозове. Потрясающие были люди.

– Как вы думаете, возвращение капитализма в Россию как-то отразилось на качестве живописи?

– Наступил период растерянности и неизвестности. Художники в той или иной степени зависимы от соцзаказа. Нередко им приходится работать в стол. Но запасы еще есть. Очень помогает Союз художников, который придумал якобы "плохой" Сталин. Наше, ну еще следующее поколение, может, еще будет что-то делать в искусстве. А вот молодежь сложно пригласить работать по одной простой причине: художники мало зарабатывают.

Все живописцы

немного сумасшедшие

После такой познавательной беседы этюды на выставке воспринимались уже под другим углом зрения. После того, как я обошла ползала и поделилась с Виктором Елизаровым своими впечатлениями, которые уложились в одно емкое слово "Мощно! ", московский педагог присоединился ко мне и попутно комментировал этюды, делая мое интуитивное восприятие живописи более осознанным.

– Вы посмотрите на эту работу. Ведь это Сезанн! И откуда только девочка знает эту технику? Она плетет свое "кружево" словно колдунья. Видите этот натюрморт, какой он сложный? Какие краски! Это опять же Сезанн, – хвалил работы одной и той же школьницы воодушевленный педагог.

Честно сказать, до той поры я считала натюрморт каким-то уж очень простым и неинтересным жанром. Но слова Елизарова мое отношение к прекрасному буквально перевернули.

– И Матисс, и Сезанн были реалистами, – ошеломил меня собеседник. – Хотя их считали фовистами, то есть "дикими". Дело в том, что реализм, на мой взгляд, – это подлинное состояние души.

По словам Виктора Евгеньевича, талантливый художник не может быть адекватным. Все живописцы немного сумасшедшие, и это не миф. Ведь именно способность воспринимать мир в болезненном, отклоненном от нормы состоянии и позволяет творить настоящие шедевры.

Знакомство с искусством меня окрылило, но стало немного грустно, что такие вот "гуру" приезжают к нам ненадолго. Пленэр для детей длился примерно неделю, но этого времени, по мнению художника, недостаточно – его нужно увеличить как минимум в три раза.

– У нас профессия немножко затяжная, – смеется Виктор Евгеньевич. – Поэтому суть мастер-классов должны были улавливать учителя и уже после продолжать работу в этом направлении с учениками. По принципу этого треугольника и работает наша школа: мы передаем свои знания взрослым, а они – уже детям. За 11 лет "Творческая школа" много где побывала. В Казановке, в Усть-Касьпе, на Ивановских озерах и Беле. В этом году мы писали горы и степи в Таштыпском районе. Можно сказать, что Хакасию я каким-то образом знаю.

– Существует мнение, что степь писать сложнее всего, – вспомнила я слова одного хакасского художника.

– Когда ты делаешь все серьезно, сложности всегда приятны. Хотя, по-моему, все зависит от поставленной задачи. Я не знаю, почему это решили, что степь писать сложно. Внешний фактор, конечно, имеет значение. Но можно восхититься и ничего при этом не сделать. Художник всегда пишет нутром, своей душой.

Дополнительно:

Три человека погибли в перестрелке рядом с университетом в Техасе

Путин и дети