Талант жить неспеша

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3201]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Талант жить неспеша

Образование — Саратовская консерватория им. Л. В...
Житие мое
Маленькие секреты мастерства
Всему свое время
Многоликая любовь

Досье

Гефеле Ирина Александровна, солист-инструменталист (домра). Высокопрофессиональный одаренный музыкант с обширным разнообразным репертуаром.

Место проживания — Тверь.

Дата рождения — 12 августа.

Знак зодиака — Лев. По восточному календарю Лошадь: «оптимистична, энергична, общительна, но осторожна. Уверена в себе, умеет ладить с людьми, очаровывая их своим обаянием».

Образование — Саратовская консерватория им. Л. В. Собинова.

Место работы — Тверская академическая филармония. Насыщенная гастрольная жизнь как в России, так и за рубежом. Совместно с заслуженным артистом РФ Виктором Суховым осуществлено несколько интересных музыкальных проектов.

Увлечения — художественное фото, рисование, иностранные языки.

Осень — время сбора урожая, и не только сельскохозяйственного, но и духовного. Каждый из нас весь год что-то ищет. Находит, теряет, опять ударяется в поиски — и так на протяжении всей жизни. По осени появляется больше мыслей о прошедшем и будущем — человек превращается в философа. Жизнь немного замедляет свои обороты. Но она продолжается, и принимать ее нужно такой, какая она есть. Этот постулат стал для меня иллюстрацией к портрету моей сегодняшней героини Ирины Гефеле.

Житие мое

— Я стараюсь не держать неприятностей в себе. Состояние депрессии мне незнакомо, а моменты уныния настолько мимолетны, что я даже не успеваю их запомнить. А зачем укорачивать себе жизнь? У природы нет плохой погоды — это не только о слякоти и холодах за окном. Жизнь прекрасна в любом своем проявлении. Идеальной она все равно никогда не будет, значит, нужно черпать вдохновение в том, что нам дано.

Вот, на мой взгляд, самая правильная философия. А если случилась так называемая осень на душе, Ирина рекомендует: займитесь делом. О проблемах не забудете, но нервную систему от расстройства убережете — организм принципиально не может одновременно анализировать свалившиеся внезапно неприятности и думать, что вот эту складку на брюках сына нужно прогладить особенно тщательно.

Однако это талант — уметь так относиться к суете сует. Ирине удалось гармонично выстроить свою жизнь. В ней есть понемногу, но всего. Любовь и понимание в семье, друзья, которых она благодаря врожденному чувству интуиции иногда выбирает с первого взгляда, слова из множества людей. Работа — любимая, но оставляющая место для постижения огромного мира, расположенного за стенами родной филармонии.

Маленькие секреты мастерства

— Филармония — это одна часть моей жизни, а все, что вне ее, — другая, — говорит музыкант. — Я совсем не оторвана от жизни, я обычный, вполне практичный человек. Вот стезя актера — драматургия, это нечто иное. Они слишком часто находятся в образе, это накладывает отпечаток на их собственное «я». Музыка — другое. Это очень сложный мир полутонов. Исполняя что-либо, мы, следуя заданной схеме, в то же время посредством звука должны передать мысль композитора и свое собственное отношение к произведению. И вот когда зритель воспринимает игру легко и думает, что и сам бы так сумел, — это и есть высший пилотаж.

На домре Гефеле играет с девяти лет. Поговаривают, что на самом деле не музыкант выбирает себе инструмент, а инструмент сам подбирает себе человека. Так домра выбрала Ирину. Еще один Миф гласит, что инструмент ни в коем случае нельзя давать в руки другому музыканту. Как и человек, он обладает собственным биополем, в этом Ирина уверена совершенно точно, и, как только связь инструмента с музыкантом разрушается, он начинает капризничать, расстраивается и уже не звучит так, как прежде.

— На этой домре я играю уже двенадцать лет. Привыкли мы друг к другу довольно быстро, дней за десять. Мне приходилось играть на чужих домрах, несмотря на поверье, но ни одна из них не звучала, как моя. Я верю, что часть души, что я вкладываю в музыку, которую извлекаю из инструмента, остается в нем.

На пальцах левой руки Ирины глубокие мозоли — результат контакта со струнами. Кому другому, может, и непривычно иметь такие, но для любого музыканта, играющего на струнном инструменте, это норма. Это, что называется, трудовые, профессиональные мозоли, они должны быть. Ирина рассказывает, что, когда после перерыва они сходят и нарастает новая нежная кожа, играть становится просто невозможно — больно до слез.

Всему свое время

Всякий раз, беседуя с очередным героем своего материала, я испытываю страх получить на выходе этакий лубок — с типичным описанием, общими фразами. Редкий человек раскроется постороннему при первой встрече, тем более журналисту, прямому проводнику твоих чувств в мир, где о них узнают совершенно посторонние люди. Только под занавес встречи мои собеседники становятся более откровенными. Увлекшись разговором, Ирина также позволила себе изъясняться менее строгими формулировками и только, когда прощались, сказала: «Наверное, я много лишнего вам наболтала… Вряд ли кому-нибудь это будет интересно». У Гефеле уже был неприятный опыт общения с представителями СМИ. Тогда неожиданные, не всегда корректные вопросы заставили ее закрыться, спрятаться, как улитка в раковину. В итоге составить для зрителя представление о том, кто такая Ирина Гефеле за кулисами, не вполне удалось. А это на самом деле интересно.

— Я по духу своему больше консерватор, — рассказывает музыкант. — Это касается и одежды, и предпочтений в искусстве. Мне не слишком понятны современные веяния. На мой взгляд, они преследуют цель произвести визуальное впечатление, смысловой нагрузки в них не ощущается. По крайней мере, в веках это точно не останется. Я люблю классику: ее можно постигать годами, и каждый раз открывать для себя что-то новое. Например, полотна, которые я смотрела в Эрмитаже студенткой, сегодня видятся мне совсем по-другому. С возрастом становишься мудрее и многое оцениваешь с точки зрения собственного опыта.

Многоликая любовь

Когда сегодня Ирина вспоминает свою первую любовь, то вопреки сложившемуся стереотипу не испытывает волнующих трепетных чувств. «Все это было так несерьезно!» — считает музыкант. Действительно, когда с годами появляется опыт разных отношений, первая любовь кажется смешным чувством. «А разве бывает другая любовь?» — спрашивал герой Владимира Коренева в фильме «Человек-амфибия».

— У каждого своя история, — говорит моя собеседница. — Любовь к одному человеку может трансформироваться в иные формы, но это не значит, что она прошла. По собственному примеру знаю, что страсть первых лет сменяется более созидательным чувством после рождения в семье детей. Самой большой любовью моей жизни был мой муж, Фридрих Гефеле. Мы прожили счастливо более двадцати лет. И в семье, и на сцене понимали друг друга с полуслова, с первого жеста (Ирина с мужем долгое время выступали дуэтом). Когда в 2002 году его не стало, старшему сыну было 19, младшему — только 13, до сих пор жалею, что Саша недополучил вполне отцовской любви, не вырос, не возмужал под его присмотром… Когда Фридрих болел, моя любовь тоже стала другой. Ведь, придя однажды в мою жизнь, он стал ее частью, настолько родным, практически вторым моим нутром.

Нельзя в жизни миновать и страданий, уверена Ирина, они, как испытания, переходят в опыт, и после этого ты уже никогда не станешь прежним. И не надо! Жизнь должна двигаться вперед. Одну из граней любви Ирина открыла для себя с рождением первого сына. То, что главное предназначение женщины — родить, а главное, вырастить ребенка, она считает непреложной истиной. В этом случае женщина-мать, по мнению моей героини, уже оправдала свое существование, даже если больше ей ничего не довелось свершить в жизни.

— Это не сравнимо ни с каким успехом на сцене, ни с чем-либо еще, — уверяет Ирина. — Я почувствовала себя полноценной, меня посетило абсолютное счастье и покой.

Если не считать перелома в самосознании, вызванного рождением первого ребенка, жизнь Гефеле наполнена целым рядом интересных событий. Они происходят закономерно, нередко одно вытекает из другого, подводя к новым поворотам в жизни, иногда заставляя пересмотреть подход к творчеству.

— Когда выступаешь на одной сцене с такими мастерами, как Иосиф Кобзон, Александра Пахмутова, Тамара Гвердцители, Сергей Захаров, непроизвольно стараешься соответствовать уровню. Появляется уверенность — значит, я хорошо делаю свое дело, я профессионал.

Как выяснилось, хорошо Ирина не только делает свое дело, но и знает английский, собирается заняться немецким, любит рисовать, фотографировать и, как любая женщина, — шопинг.

— Я точно такая же, как и все другие женщины, — улыбается моя собеседница. — Люблю походить по магазинам. Правда, больше мне нравится делать это в зарубежных поездках. Одеваться предпочитаю так, как мне удобно, — будь то джинсы или туфли на каблуках. За модой не гонюсь, как говорится, мода проходит, а стиль остается. Главное — себе не изменять. И это касается уже не только одежды.

<br>Ольга КОЛОСКОВА По материалам сайта http://vesvladivostok.ru

Другие статьи по теме:

Режиссерская лаборатория национальная версия

Некошерный спектакль

Сказка под названием BALTVILLA

В Нигерии поженили 100 пар