ОТ ВТОРОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ СВ. АФАНАСИЯ В АЛЕКСАНДРИЮ ДО КОНЦА ТРЕТЬЕГО ИЗГНАНИЯ (346

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

ОТ ВТОРОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ СВ. АФАНАСИЯ В АЛЕКСАНДРИЮ ДО КОНЦА ТРЕТЬЕГО ИЗГНАНИЯ (346 – 362 ГГ. )

Третье изгнание (356 – 361 гг...
Творения

Св. Афанасий в Александрии. Арлеанский и Миланский соборы

Возвращение св. Афанасия было торжеством не только для него и его Церкви, но и для всей Вселенской Церкви.

Сами враги Афанасия устрашились торжества его и начали искать союза с ним. Урзаций и Валент, прежде ревностные помощники Евсевия Никомидийского в его кознях против Великого пастыря, теперь подали епископу Римскому, Юлию, объявление, что все обвинения, какие они прежде возводили на св. Афанасия, были одна клевета, что они охотно желают быть в общении с ним и осуждают арианское учение. Потом писали они и к Афанасию, что хотят иметь с ним мир и церковное общение.

По желанию Констанция, св. Афанасий предварительно должен был явиться в Антиохию. Благосклонный прием при дворе государя, казалось, должен был уверить архипастыря Александрийского, что отныне все прежние недоразумения между ним и императором кончились, что несправедливости, какие терпел защитник Православия, более не повторятся. Сознание правоты своего дела и желание прочнее утвердить церковный мир внушили св. Афанасию мысль просить государя о дозволении в присутствии своих врагов лично опровергнуть всю клевету, какую они возводили на него. Констанций уверял, что в этом нет нужды и с клятвой обещал, что отныне не будет внимать никаким представлениям клеветников. Св. Афанасий жаловался на изданное от имени государя предписание, которое угрожало епископу Александрийскому смертью и отнимало некоторые права у клира, к нему приверженного. Констанций новыми повелениями старался все загладить. Он писал к епископам египетским и александрийскому духовенству, что Афанасий, по повелению Божию и по определению верховной власти, снова возвращается в свое отечество и к своей Церкви, что все, что было поставлено против имевших с ним общение, должно быть предано забвению, что права, которыми издревле пользовалось православное духовенство, снова за ним утверждаются. И правительство отныне будет почитать лучшим доказательством правоты каждого – общение с св. Афанасием. Император писал к александрийскому народу, чтобы, оставив свои разногласия, все приняли своего архипастыря с почтением и покорностью, угрожая, в противном случае, наказанием по закону. Правителю Египта он дал знать, что все прежние повеления против Афанасия отменяются, и послал особого чиновника для возвращения их назад. Так Констанций, по-видимому, вразумленный сильными представлениями своего брата, хотел вознаградить прежние оскорбления, нанесенные Александрийской Церкви и ее архипастырю. Но он был не в силах своих освободиться от арианской партии.

Возвращая престол св. Афанасию, Констанций в то же время просил его уступить арианам хотя бы одну церковь в Александрии. Но ревностный блюститель своей паствы отвечал, что может принять это предложение только под условием, чтобы хотя бы одна церковь будет уступлена православным в Антиохии, где тогда господствовали ариане. Такая взаимная уступка не могла, однако же, быть приятна для ариан, потому что они более страшились потерять, нежели надеялись приобрести. В Александрии под бдительным правлением св. Афанасия они не могли надеяться на большие успехи, тогда как в Антиохии значительное число приверженцев православия, пользуясь терпимостью, могло возрасти еще более и изгнать от себя ариан. Поэтому Констанций вынужден был взять свое предложение назад.

Расставшись с императором, св. Афанасий направил свой путь в Александрию через Сирию и Палестину. В Иерусалиме оправдались слова епископа Аравийского, Астерия, который еще на Сардикийском соборе говорил, что и на Востоке многие епископы расположены к союзу с поборником православия. Епископ иерусалимский, Максим, хотя и не имел тогда прав иерархических над прочими епархиями Палестинскими, но собрал единомышленных в вере со св. Афанасием пастырей, чтобы засвидетельствовать перед ним свою радость о перемене в его судьбе, и вместе с ними приветствовал Александрийскую Церковь посланием, в котором прославлял возвращение к ней архипастыря как чудо благодати Божией.

Пока жив был Констанс, никто не смел беспокоить Александрийского архиепископа. Но в январе 350 года покровитель Афанасия был убит взбунтовавшимся Магненцием. Дела с Персией, задерживавшие Констанция на Востоке, и отдаленность благоприятствовали планам властолюбца. Около трех с половиной лет удерживал он за собой титул кесаря. Наконец Констанцию удало с побороть его приверженцев – и Магненций окончил свою жизнь самоубийством.

Едва не стало Констанса, враги св. Афанасия, низложенные на Сардикийском соборе, ободрились и возобновили свои нападки на Александрийского архиепископа. Но Констанций, еще не уверенный в успехе своего предприятия против бунтовщика, сдерживал их безумное рвение, пока не сумел окончательно низложить своего врага.

Ариане, уже опровергнутые на соборах Александрийском, Римском и Сардикийском, отринутые самим Констанцем, возобновили свою прежнюю клевету против Афанасия и вымышляли новую. Чтобы представить со всей очевидностью правоту своего дела всему миру в опровержение прежней клеветы, св. Афанасий решился издать свою Апологию, в которой бы каждый, исходя их приведенных там определений Соборов и посланий епископов, писем самих императоров к Афанасию и об Афанасии, мог видеть его невинность и все козни его врагов.

Сам Констанций, опасаясь, чтобы новые оскорбления не вызвали опасных движений в народе, приверженном своему архипастырю, вскоре после смерти своего брата поспешил уверить св. Афанасия в своем расположении к нему, чтобы он не смущался никакими неблагоприятными слухами. «Наше твердое намерение, – писал он к Афанасию, – чтобы ты, согласно с нашей волей, всегда был епископом на своем месте».

Успокаивая святителя своими письмами, Констанций в то же время внимал всем внушениям его врагов. Валент, один из тех двух епископов, которые отреклись как от клеветы от своих обвинений против св. Афанасия, своим предсказанием успеха в сражении против Магненция, этим приобрел у императора особое доверие, как муж богоугодный. Этот епископ вместе со своим сообщником Урзацием не устыдился теперь объявить, что его отречение было вызвано обстоятельствами, что, имея епархию во владениях императора Констанса, он устрашился последствий приговора Сардикийского собора, который произнес осуждение на главных поборников арианства. Пользуясь легковерием Констанция, при помощи таких сообщников ариане настраивали его против Афанасия Великого новой клеветой.

Мы видели, что св. Афанасий пользовался расположением Констанса и при его содействии возвратился на свой престол. Враги его старались теперь уверить Констанция, будто он в тайных беседах с западным императором сеял вражду между братьями, тогда как Афанасий никогда не бывал у Констанса один, но всегда с епископом того города, где жил, и мог указать свидетелей всех своих сношений с ним, в которых ничего не было недоброжелательного по отношению к Констанцию.

Магненций, провозгласив себя императором, отправил в Констанцию посольство, состоявшее из двух епископов Галлии и двух светских сановников, с предложением признать его императором Запада. Посланные им, по пути на Восток, были в Александрии у св. Афанасия. Враги его воспользовались этим случаем, чтобы оклеветать его и обвинить в сношениях с возмутителем: тогда как одно злодеяние Магненция, убийство Констанса, покровителя св. Афанасия, уже делало невероятным всякое соглашение архиепископа Александрийского с кровожадным мятежником, и Афанасий мог привести свидетельства городских начальников, бывших при этом свидании, что тогда же, как верный подданный своего государя, он совершил с народом молитву «о спасении благочестивейшего императора Констанция».

В Александрии, из-за тесноты городских церквей, по настоянию народа, Афанасий дозволил в праздник Пасхи совершить богослужение в новоотстраиваемой на средства императора церкви, прежде чем она была торжественно освящена. Враги святителя обвинили его в том, будто он из пренебрежения к императору не известил в свое время о надобности с приличной торжественностью освятить новоустроенный храм, и, сверх того, вменяли ему в вину само разрешение служить в неосвященном здании. Между тем всем было известно, что так как здание не было окончено и требование народа было высказано в последний момент, то торжественное освящение было невозможно. Само требование, учитывая многолюдство собирающихся на молитву, особенно в праздник Пасхи, заслуживало уважения, и было гораздо приличнее совершить христианское богослужение в огражденном здании, нежели на открытом месте, в пустыне, куда хотел устремиться народ и где христианские таинства могли видеть и язычники.

Так вымышляя небывалое, перетолковывая бывшее, злобствующие ариане своими политическими обвинениями покушались отнять у св. Афанасия последнюю опору безопасности, какую мог он находить в неоднократных обещаниях Констанция сохранить за ним до смерти престол Александрийской Церкви. Констанций до времени молчал. Между тем враги Афанасия искали новых против него обвинений на церковном суде.

Епископ Римский, Юлий, защитник св. Афанасия, скончался (22 мая 352 года). К преемнику его, Ливерию, явились новые жалобы, новая клевета на Афанасия от арианских епископов.

К сожалению, св. Афанасий, смущаемый слухами, что ждет его участь, недавно постигшая св. Павла Константинопольского, который снова был изгнан арианами из Константинополя и заточен в Кукуз, он решился отправить (17 мая 353 года) в Медиолан, где находился император, пятерых из своих епископов и трех александрийских пресвитеров, для объяснения своих действий. В числе посланных находился Серапион, епископ Тмуитский, друг его и Антония Великого. Но не прошло и четырех дней, как в Александрию от императора прибыл чиновник Монтан с письмом к Александрийскому архипастырю. Констанций писал, что ни в каких посредниках для объяснения нет нужды, и он предоставляет св. Афанасию – как бы по просьбе святителя – самому явиться ко двору. Афанасия удивило такое письмо: никакой просьбы о дозволении быть у государя он не посылал, да и положение тогдашних дел не позволяло отлучаться из Александрии, потому что ариане того только и ждали, чтобы занять его престол кем-либо из своих. Справедливо догадываясь, что от его имени представлено было государю подложное письмо, и видя, что нет прямого повеления быть у императора, он решил остаться дома, объяснив в письме недоразумение и свою готовность быть там, где тот повелит. Но и это тоже врагами св. Афанасия представлено было Констанцию как новое обвинение против архипастыря, будто он упорствует исполнить волю государя.

Но наконец приблизилось время, когда козни врагов св. Афанасия вполне могли проявиться, Магненция не стало (11 августа 353 года). Констанций, единодержавный властелин Востока и Запада, мог теперь делать все, что хотел или чего они желали. И в том же году, или в начале следующего, был назначен Собор в Арле, где находился сам император, не для рассмотрения возводимых на Афанасия обвинений, но для его низложения. Дано было прямое повеление, чтобы приговор, произнесенный на нем арианскими епископами на Востоке, был принят и западными епископами. Кто не согласится исполнить этого требования, тому угрожала ссылка. Павлин, епископ Трирский, не устрашился угрозы – и был сослан в заточение. Но папские легаты имели слабость уступить незаконному требованию к искреннему сожалению св. Ливерия. Желая поправить дело, епископ Римский просил у императора назначения нового Собора.

Констанций, надеясь привлечь еще больше епископов на свою сторону, охотно согласился на эту просьбу. Был назначен Собор в Милане (355 год) Большую часть епископов угрозами и обещаниями Леонтий Антиохийский, Урзаций и Валент, управляющие всеми делами Собора, успели совратить на свою сторону. Среди тех немногих оказались: Евсевий Верчелльский, Дионисий Миланский, Люцифер Каларийский.

Евсевий Верчелльский явился на Собор по вызову Констанция, когда там, под влиянием арианской партии, приняты уже были решения, противные истине и справедливости. На требование, чтобы он подписал осуждение св. Афанасия, он отказался. Вслед за тем, представляя Никейский символ, он обещался исполнить все, чего от него ни потребуют, если только все согласятся подписать этот Символ. Дионисий Миланский первый взял бумагу, чтобы засвидетельствовать свое согласие с Никейским исповеданием, как Валент выхватил из рук его перо и бумагу, сказавши: «Этого никогда не будет». Народ, присутствовавший в церкви, где все это свершалось, начал изъявлять неудовольствие на оскорбление веры. Тогда ариане положили перенести заседание из церкви во дворец.

При возобновившихся заседаниях во дворце тайно, за завесой, присутствовал сам Констанций. Но ничто не устрашало мужественных защитников отеческой веры, ничто не заставило их поколебаться в неизменной верности ревностнейшему поборнику ее и на Никейском соборе, и после Собора в течение тридцати лет непрерывно сражавшемуся за нее с врагами. Не вытерпев смелых речений, какие исходили особенно из уст Люцифера, Констанций оставил свою скромность и, когда ему указали на недобросовестность обвинителей св. Афанасия, прямо объявил Собору: «Я сам – обвинитель Афанасия, для меня поверьте им».

Епископы утверждали не каноничность заочного обвинения отсутствующего и просили проверки. «Моя воля, – отвечал Констанций, – вот для вас канон! Епископы сирские никогда мне в этом не противоречат. Или повинуйтесь моему требованию, или и вас пошлю в ссылку». Наконец, раздраженный несогласием подписать осуждение Афанасия, Констанций дошел до того, что обнажил меч против защитников правды.

Евсевий, Дионисий, Люцифер действительно были сосланы в заточение в разные города Востока. Та же участь постигла и других епископов, которые не хотели отречься от общения с св. Афанасием. По городам разосланы были чиновники с требованием от епископов, чтобы они подписали изданное повеление. О том же под угрозою наказания велено было стараться и местным гражданским начальникам, Констанцию хотелось отнять у Афанасия всякую защиту и на будущее. Он не оставил в покое и епископа Римского, Ливерия. Сперва отправил к нему евнуха с дарами, чтобы склонить на свою сторону, и, когда эта мера не имела успеха, вызвал к себе в Милан. Но и здесь не мог поколебать архипастыря, разделившего жребий изгнанных со своих престолов.

«Соглашайся в пользу мира, подпиши, и возвратишься в Рим», – так говорил ему Констанций, заключая свои уговоры. Ливерий отвечал: «Я уже простился с братьями в Риме». «Даю тебе три дня сроку для размышления», – прибавил Констанций. «Три дня или три месяца не переменят моего решения. Посылай меня куда хочешь», – сказал епископ Римский и подвергся общей участи вместе с прочими защитниками св. Афанасия, хотя и не выдержал подвига исповедничества до конца. Не укрылся от гонений и столетний Осия в отдаленной Испании. Неоднократно писал к нему Констанций, чтобы отвлечь его от общения с архиепископом Александрийским, дважды вызывал его к себе для убеждения, но старец знал, кого защищал, видел, к чему стремятся помыслы врагов святителя. «Не верь сообщникам Урзация и Валента, – писал он Констанцию, – здесь дело идет не об Афанасии, а об их ереси. С арианами не только не хочу я быть в согласии, но и проклинаю их ересь; не подписываю осуждения Афанасия, которого мы, Церковь Римская и весь Собор (Сардикийский – М. С. ), признали чистым». Непобежденный старец был задержан в Сирмии и оставлен здесь около года, в удалении от своей паствы, сломленный обманом врагов и недугами старости, вынужден был подписать неправославный Символ, но осудить св. Афанасия и тогда не согласился.

Третье изгнание (356 – 361 гг. )

В то время как угрозами, насилием и коварством приготовлялось на Западе общее отступление от Афанасия Великого, летом явился в Александрию императорский нотарий Диоген с требованием, чтобы епископ Александрийский оставил свою Церковь, не предъявляя, впрочем, никакого повеления от Констанция. Можно было только догадываться, от кого исходило такое распоряжение, однако же св. Афанасий, имея в виду прежние письменные уверения Констанция сохранить ему кафедру до конца жизни, не мог оставить ее по одному словесному требованию чиновника, тем более что сам Диоген к нему не являлся. Народ и даже городское начальство, со своей стороны, также не расположены были отречься от своего епископа, и Диоген после четырехмесячных настоятельных требований должен был удалиться.

Спустя две недели (5 января 356 года) в Александрию вступил начальствующий над войсками, расположенными в Египте, Сириан, которому было предписано содействовать предпринимаемым против св. Афанасия мерам. Но так как и ему не было дано прямого повеления удалить его из Александрии – Констанций или имел еще столько совестливости, что не вдруг решился противоречить прежним повелениям, или переговоры его с западными епископами еще не было кончены, – то дела оставались в прежнем положении. Между тем нахождение военных сил в Александрии, дружеское обращение Сириана с известными арианами, уверения ариан, будто они имеют письмо от Констанция об изгнании святителя – все это предвещало ничего доброго.

В тревожном ожидании прошел еще месяц. Вдруг ночью (с 8 на 9 февраля), когда народ вместе со своим архипастырем, по причине наступающего Пятка находился в церкви Феоны, Сириан придвинул к этому храму до пяти тысяч вооруженных воинов и внезапно окружил собрание молящихся. Св. Афанасий, зная против кого устремлено это нападение и не желая подвергать опасности свою паству, приказал дьякону читать псалом (135-й), а народу – припевать яко во век милость Его, между тем расходиться по домам. Уже воины ломились в церковные двери, но народ не хотел оставлять своего пастыря в жертву врагам. Воины ворвались в храм, пустили несколько стрел в молящихся, обнажили мечи, окружили святилище, рассыпались по церкви – народ не расходился. Тогда св. Афанасий приказал произнести молитву (вероятно, отпустительную), и, когда уже большая часть вышла, а другие выходили, монахи и клирики увлекли его за собой. Среди смятения, произведенного ворвавшимися воинами, и от пущенных стрел несколько девственниц лишились жизни, другие были ограблены, иные потерпели поругание. Св. Афанасия же долго искали воины и по всем другим церквам, но все напрасно. Он удалился из Александрии в пустыню.

Между тем народ не замедлил принести жалобу городскому начальству на смятения и убийства, совершенные в храме, считая действия Сириана совершенно самовольными. «Если есть повеление преследовать нас, – говорили жалующиеся, – все мы готовы соделаться мучениками. Если же нет повеления от государя, просим епарха и всех начальствующих, чтобы впредь того не было. Просим также, чтобы нам не давали другого епископа: до смерти мы готовы стоять за досточтимейшего Афанасия, которого Бог даровал нам изначала».

В таком недоумении относительно действий Сириана был и св. Афанасий. Через четыре месяца после удаления его из Александрии (10 июня) прибыл комит Ираклий с повелением к сенату и александрийскому народу послать верных людей для преследования Афанасия, если они не хотят, чтобы император считал их своими врагами. Констанций писал, что он только на время, из уважения к дружбе покойного брата своего, возвратил к ним св. Афанасия, хотя сам же неоднократно, и после смерти Констанса, уверял его о неизменности своего расположения к нему. Дополняя сказанное в письме, Ираклий объявлял, что император повелевает передать церковь арианам, и вслед за тем требовал от сенаторов, хотя бы то были и язычники, письменного обещания, что они примут того, кого пришлет к ним епископом государь.

Александрийская церковь при помощи язычников немедленно была занята арианами. Святая трапеза, епископский престол, пресвитерское сопрестолие, завесы – все, что можно было вынести из церкви, было вынесено и как бы нечистое сожжено перед вратами храма. Язычники ликовали. Для отыскания Афанасия был произведен строжайший обыск по домам: все жилища, сады и даже гробницы были осмотрены. Св. Афанасия не нашли, но и этим враги его воспользовались, чтобы нанести новое оскорбление приверженным к нему. При осмотре многое у них было расхищено, у иных опечатаны дома.

С отобранием церквей у православных подверглось гонению и православное духовенство. Кто не хотел входить в общение с арианами, вслед за своим архипастырем должны были бежать из Александрии, но жилища их, оставленные родственникам, были у них отняты. Кого успели захватить, тех подвергали истязаниям и отсылали в аравийские рудокопни, где вредный климат скоро прекращал жизнь несчастных. Беззащитные девственницы терпели поругания и притеснения. Нищие, питавшиеся при церквах, разогнаны, и воспрещено было даже подавать им милостыню.

Положение Александрийской церкви стало еще хуже, когда в Александрию прибыл новый епископ Георгий (24 февраля 357 года). Это был человек без образования, грубого нрава: он служил когда-то по хозяйственной части при армии и теперь был избран арианами в Антиохии, чтобы заменить св. Афанасия. Даже по отзыву язычника, он умел угождать Констанцию только доносами и мнимым усердием к государственным делам, но на самом деле соблюдал только свою выгоду. Явившись в Александрию во время Великой Четыредесятницы, в сопровождении военачальника Севестиана, он не замедлил усилить преследования православных. После Пасхи произведены были новые обыски в домах. Спустя неделю после Пятидесятницы с тем же военачальником и тремя тысячами вооруженных воинов Георгий устремился на христиан, совершавших в это время по обычаю молебен на кладбище. Было захвачено несколько человек, и началось неистовство. Палили над горящим костром девственниц, секли мужчин иглистыми прутьями, принуждая к принятию арианского исповедания, скончавшихся в этих страданиях не позволяли погребать, а оставшихся в живых ссылали через песчаные пустыни в отдаленные оазисы. Усердие иноков к своему прежнему архипастырю навлекло ярость гонителей и на монастыри – их разоряли, а монахам угрожали огнем. Наконец, начались гонения на всех египетских епископов, которые не хотели изменить своему православному исповеданию. Шестнадцать из них, в том числе десять поставленных еще при предшественнике св. Афанасия, Александре, были сосланы в оазисы, в пограничные пустыни и рудокопни. Для увеличения тягот путешествия каждому назначено было самое отдаленное пребывание от прежнего его жительства, так что ветхие старцы не все в состоянии были даже дойти до места своего заточения и умирали в пути. До тридцати других епископов было разогнано, и дома их были разграблены. На место же заточенных и изгнанных были избраны такие люди, которые обещались быть в единомыслии с арианами. Несмотря на то, что некоторые из избираемых еще не приняли крещения, не знали, что такое христианство, не получили христианского наставления.

Всюду исповедовалось арианство. Александрия сделалась пристанищем ариан. Сюда переселился друг и советник Георгиев, Аэций, прозванный современниками ????? – безбожник, а за ним и ученик Аэциев, Евномий, которые довели начала арианского учения до последней крайности нечестия и были основателями секты аномеев.

Радуясь успешному исполнению своих предначертаний, Констанций поздравлял александрийцев с таким архипастырем, каков был Георгий, и превозносил его достоинства до небес, издеваясь в то же время, ослепленный ненавистью и наветами ариан над скитающимся св. Афанасием, как над обманщиком и злодеем. В таких же ненавистных чертах описывал он святого архипастыря и в письме к правителям Абиссинии, предупреждая их на случай его появления в той стране и требуя поставленного им первого Абиссинского епископа, Фрументия, для наставления и утверждения в Александрию к Георгию. Говорили даже, что назначена была цена за голову св. Афанасия.

Чтобы несколько объяснить себе такое жалкое ослепление в душе гонителя, приведем здесь слова св. Афанасия. «Сличая между собою письма Констанция, – говорит он, нахожу, что государь не по существу дела судит, но движется только мыслями окружающих, а своего суждения вовсе не имеет. Отчего он пишет – и потом раскаивается в том, что написал, раскаиваясь, раздражается и снова скорбит, и не знает что делать. Все это показывает отсутствие в нем рассудительности. Такой человек по справедливости достоин всякого сожаления: свободный по званию и по имени, он становится рабом нечестивцев, влекущих его по своему желанию».

Изгнанные пастыри, пишет св. Афанасий, обратили самое заточение в пользу своему служению. Проходя страны и города, они благовествовали истинную веру, хотя и были в узах, и проклинали ариеву ересь. Таким образом, выходило противное тому, чего желали гонители. Чем далее было место заточения, тем более возрастало отвращение к арианам, и самое заточение было исповедью против их нечестия. Кто, взирая на проходящих, не удивлялся им как исповедникам и не отвращался от гонителей? Но и в тех церквах, которыми овладели ариане, сохранялась привязанность к вере апостольской и отеческой. «Ариане все сделали в пользу своей ереси, – говорит св. Афанасий, – но в каждой церкви блюдут веру, которой научились, ждут своих наставников, а христоненавистную ересь отвергают, и все убегают ее, как змия».

Усиленное гонение против истины побудило преосвещеннейших пастырей Востока и Запада к подробнейшему рассмотрению тех оснований, на которых ариане думали утвердить свое лжеучение, и это обличило перед всеми их противоречие Слову Божию и общей вере Церкви. Значительнейшие обличительные сочинения против ариан св. Афанасия – на Востоке, и Илария Пиктавийского – на Западе (двенадцать книг о Святой Троице) принадлежат ко времени изгнания этих пастырей.

Теперь, когда защитников Никейского исповедания считали уже побежденными, ариане и полуариане вступили в спор между собой, стараясь привлечь на свою сторону императора. Богохульное учение Ария нашло себе строгих защитников в лице Аэция и Евномия, которые не только отвергали единосущность Сына Божия с Отцом, но и не хотели признать Его подобным Отцу по существу, что допускали полуариане, во главе которых стоял Василий, епископ Анкирский. Соборы – 2 Сирмийский (357 год), Анкирский (358 год), 3 Сирмийский (358 год), Селевкийский (359 год) и Константинопольский (360 год) – были поприщем, на котором состязалась одна партия с другой в присутствии иногда и православных епископов. Такое разделение в арианском обществе, низкие средства, какие употребляла одна партия, чтобы одержать верх над другой, крайнее нечестие ариан, постепенное сближение полуариан с православными – все это подрывало ересь; тогда как защитники Никейского символа своим единодушием, страданиями, неизменной верностью учению святых отцов более и более обнаруживали, что только у них сохранялась Божественная истина, всегда единая.

Кратко указав на ряд этих событий, имеющих тесную связь с делом, которое защищал св. Афанасий, и с его последующими действиями, возвращаемся к повествованию о Великом Александрийском архипастыре. Вынужденный насильно удалиться из Александрии, он не разлучался духом со своей паствой, но считал долгом своим заботиться о ее благе, как и прежде, предостерегая ее от опасностей и утешая в скорбях. С другой стороны, он видел нужду опровергнуть ту клевету, которой хотели очернить его имя перед императором. Наконец, ревность о истине побуждала его содействовать оружием слова против торжествующих врагов ее. Вот занятия, которым посвящал он время в своем уединении.

Преследуемый арианами, св. Афанасий нашел себе убежище в египетских пустынях. Его укрыла здесь любовь отшельников, верных своему архипастырю. Но потом признал он за лучшее лично отправиться к императору, который находился тогда на Западе, чтобы оправдаться перед ним в клевете, распространяемой арианами, и объяснить ему истинные причины своего удаления из Александрии. Все еще не верил он, чтобы такие несправедливости могли совершаться по воле государя, который уверял его в своей благосклонности. Св. Афанасий уже отправился в путь, вышел из Египта, достиг, может быть, Италии – и узнал истинное положение дел после Миланского собора: узнал о насилиях, каким подверглись Ливерий и другие западные епископы, о намерении правительства предложить всем епископам к подписанию новый арианский Символ и решение о назначении в Александрию нового епископа, Георгия. Тогда, не ожидая ничего доброго от личных объяснений с Констанцием, он решился возвратиться в свои пустыни и в то же время отправил ко всем египетским епископам окружное послание, в котором предостерегал их от новых замыслов со стороны ариан, убеждая неизменно держаться Символа, утвержденного на Никейском соборе. Заключая это послание, он писал о своих врагах: «Доселе они не оставляют желания пролить нашу кровь, но это меня нисколько не беспокоит, ибо знаю и уверен, что терпящим будет награда от Спасителя, что если и вы, как отцы, пребудете в терпении, будете образом стаду и отвергнете странное и чуждое изобретение нечестивых, то будете иметь утешение сказать: веру соблюдохом и приимите венец жизни, его же обеща Бог любящим Его». Плодом этого воззвания было то, что египетские епископы соглашались лучше терпеть все, нежели приступить к арианскому сообществу.

Возвратившись к своим пустынножителям, св. Афанасий находил безопасность в совершенной неизвестности. Потому иногда оставлял он и иноческий кров и жил со зверями. При всем то преданные своему пастырю александрийские христиане находили средства доставлять ему нужные сведения о своем положении.

Когда узнал он, что у православных отняты все церкви в Александрии, в утешительном послании указывал им такие преимущества, которых не могли отнять у них никакие враги. Особенную заботливость возбуждали в пастыре беззащитные девственницы, которых неистовствующие враги подвергали поруганиям, ранам, смерти и не позволяли даже погребать умерших. Св. Афанасий написал и к ним несколько утешительных посланий. К сожалению, они не дошли до нас.

Утешая других, великий духом Афанасий сам не искал утешения от людей, но требовал от них только справедливости. Не успев лично объяснить государю несправедливость тех обвинений, по которым ариане хотели представить его врагом общественного благосостояния, он послал теперь из пустыни к императору свою Апологию.

Вслед за этой Апологией св. Афанасий издал другую, в которой оправдывал свое бегство из Александрии.

Оставшись один из отцов Никейского собора на страже дома Божия, блюстителем правой веры, переданной отцами, св. Афанасий чувствовал великую ответственность перед Церковью за сохранение этого священного залога.

Если бы он согласился изменить своей вере, все преследования кончились бы сами собою. «Единомышленники Евсевия, – писал он своим епископам, – как вы и сами знаете, предлагали мне на выбор: или согласиться с ними, хотя притворно, в нечестии, или ожидать от них нападений; но я не захотел пристать к ним и признал за лучшее быть гонимым от них, нежели подражать примеру Иуды». Св. Афанасию оставалось довершить свой подвиг: слово, которым защищал он исповедуемую истину на Соборах, в прениях с еретиками и на кафедре перед своей паствой, сообщить и всей Церкви, письменно упрочить и на последующие времена, рассмотреть подробно те мнимые доказательства, которыми еретики прельщали неопытных, и обнаружить их бессилие, раскрыть в полном свете основания истинной веры в Божество Единородного Сына Божия Иисуса Христа.

Получая новые вопросы и возражения, св. Афанасий писал на них новые ответы и опровержения. В удалении от Церкви святитель непрерывно был занят ее нуждами, ее скорбями и страданиями.

Между тем обстоятельства Александрийской Церкви, по-видимому, готовы были принять благоприятный оборот для православных. Георгий был изгнан гражданами Александрии, выведенными из терпения его корыстолюбием и притеснениями. Он захватил в свои руки селитряный и соляной промыслы в Египте, взял в свое заведование добывание папируса и тростника, завел, чтобы никто, кроме приставленных от него людей, не смел хоронить умерших и за это собирал себе плату. Встречая сопротивление, он доносил Констанцию на непокорных, как на бунтовщиков. Ожесточенный народ напал на него в церкви Дионисия (26 августа 258 года) и угрожая его умертвить, так что он вскоре вынужден был оставить город.

С изгнанием арианского епископа церкви снова перешли в заведование православного духовенства. Но при таких смутах св. Афанасий не мог возвратиться на свою кафедру. В уповании на Промысл Божий он ожидал, когда законным путем будет возвращен ему престол. Через несколько недель явился в Александрию военачальник Севастиан с войском, и церкви снова были отобраны у православных и переданы арианам (24 декабря). А в следующем (359) году прислан был от императора особый чиновник, нотарий Павел, с указом в пользу Георгия и для наказания виновных в его изгнании.

Более надежды обещал, по крайней мере вначале, ход дел на Соборах, назначенных в том же году в Римини – для западных епископов и в Селевкии – для восточных, с тем чтобы помирить две партии, на которые делилось арианское общество. Вместо соединения риминские отцы положили неизменно держаться Никейского символа. В Селевкии более ста епископов из полуариан отвергли небольшое число (около двадцати) арианских епископов, между ними и Георгия Александрийского, и обнаружили, хотя не все, наклонность к сближению с православными, на стороне которых находились здесь одни только египетские епископы. Св. Афанасий внимательно наблюдал за этими движениями. Но лукавством ариан – Урзация и Валента – все было приведено к тому, что сперва депутаты того и другого Собора, а потом и прочие епископы подписали Символ, один из худших между арианскими. Отсюда в Церкви произошло еще большее смущение.

Внешнее положение Александрийского пастыря нисколько не улучшалось. Сменивший военачальника Севастиана Артемий, пользовавшийся особенной доверенностью Констанция, отправился сам с арианскими епископами и с военным отрядом отыскивать его по монастырям. Получив известие, что Афанасий особенно любит тавеннских иноков, Артемий думал найти его в их главном монастыре Пабау. Приплыв к нему по реке, окружил его воинами, допросил иноков, обыскал монастырь – и ничего не нашел. Артемий был, однако же, человек благочестивый. Он просил молитв иноков о себе и, когда те отказались, так как по заповеди своего настоятеля они не могли молиться с тем, кто имеет общение с арианами, один молился в их храме.

Гонению на св. Афанасия положен был конец смертью Констанция (3 декабря 361 года) и указом его преемника Юлиана, которым все изгнанные в предшествующее царствование епископы возвращались в свои города и провинции. Впрочем, этим указом они обязаны были не уважению нового императора к Православию, потому что возвращались все епископы, без различия в их образе мыслей, а тому, что Юлиан тогда же объявил свое покровительство языческой религии. Он хотел противопоставить свое правление царствованию Констанция, как отличающееся свободой и терпимостью, хотя скоро изменил своему намерению. Как бы то ни было, теперь св. Афанасию открывался свободный путь в Александрию, тем более Георгия, не стало.

8 февраля 362 года в Александрии получено было повеление Юлиана о возвращаемых епископах, через двенадцать дней после того снова вступил в свою Церковь св. Афанасий. Как возрадовались сему верные чада ее, с которыми шесть лет он был разлучен! Возвращение его было для них и наградой за подвиг понесенных страданий, и утешением в предстоящих не менее трудных, обстоятельствах.

Творения

По возвращении из второго изгнания во время пребывания в Александрии св. Афанасием было написано «Защитительное слово против ариан» (350 год). В этом слове александрийский пастырь приводит аргументы в свою защиту против обвинений Евсевия Никомидийского и его сторонников. Сюда включенные документы Александрийского Собора 338 года, оправдавшего св. Афанасия, письмо папы Юлия в его защиту, три письма Сардийского Собора и ряд других письменных источников. Во второй части апологии святитель обращается к документам, относящимся к более раннему периоду, чем приведенные в первой части, – письму императора Константина Собору в Тире (335 год) и другим документам, связанным с этим Собором. В заключение св. Афанасий упоминает о западных епископах, подтверждавших его невиновность.

К этому же времени относится «Послание о том, что собор Никейский... определение свое против арианское ереси изложил приличным образом... », «О Дионисии, епископе Александрийском... » (350 – 351 годы), «Послание к монаху Амуну» и «Письмо к Драконтию» (354 – 355 годы).

В «Послании о том, что собор Никейский... » святитель Афанасий защищает никейские вероопределения, в особенности термины «из сущности» и «единосущный», отвергаемые арианами. Послание адресовано неизвестному другу. Св. Афанасий показывает, что эти термины не противоречат Священному Писанию и учению древних Отцов, из которых он цитирует Феогноста, Дионисия Римского, Дионисия Александрийского и «трудолюбивого» Оригена.

В написанном позднее послании «О Дионисии, епископе Александрийском» св. Афанасий также защищает церковного писателя III в. и своего предшественника по кафедре от обвинений в арианстве, поскольку ариане толковали его сочинения в свою пользу.

«Послание к монаху Амуну» и «Письмо к Драконтию» принадлежат к числу аскетических посланий св. Афанасия. В первом из них он говорит о нечистых помыслах и осквернениях, по поводу которых беспокоятся монахи, а также вообще о браке и монашестве как двух различных образах жизни. Во втором обсуждается вопрос о монахах, становящихся епископами: в IV веке многие епископы не были монахами, а принадлежали к разряду семейного духовенства; монахи же, напротив, считали правильным воздерживаться от принятия священного сана, утверждая, что « епископство – повод ко греху и доставляет случай грешить». Св. Афанасий утверждает, что ни епископство не противоположно аскетической жизни, ни монашество само по себе не спасает: «Знаем и епископов постящихся, и монахов ядущих, знаем и епископов не пиющих вина, и монахов пиющих; знаем и епископов, творящих знамения, и монахов не творящих. Многие из епископов не вступали в брак, а монахи были отцами чад; а знаем также и епископов бывших отцами чад, а монахов – последними в роде... . Где бы кто ни был, да подвизается везде: венец дается не по месту, а по деяниям».

Большинство творений александрийский епископ написал во время третьего изгнания. На первое место нужно поставить четыре «Слова на ариан» (356 – 362 годы). Первое Слово включает в себя полное критическое изложение арианской доктрины (по книге Ария «Фалия») и защиту определений Никейского собора о несотворенности Сына, Его совечности Отцу и о единстве сущности Отца и Сына. Во втором и третьем Словах дается подробный и обстоятельный анализ текстов Священного Писания относительно рождения Сына, связи между Сыном и Отцом, а также Воплощения Сына Божия. Арианскому толкованию текстов противопоставляется их православное понимание. Что касается четвертого Слова, оно отсутствует во многих рукописях оригинального греческого текста, то оно тематически и стилистически не связано с первыми тремя: отдельные главы в нем посвящены опровержению ересей Савелия, Павла Самосатского и Маркелла, а стиль и фразеология настолько отличаются от других творений св. Афанасия, что большинству исследователей представляется невозможным признать это произведение подлинным.

Из пустыни св. Афанасий писал «Защитительное слово пред царем Констанцием» (357 год). В нем он раскрыл свое отношение к императору Констансу и к возмутителю Магнецию, объяснил дело о служении в церкви, устрояемой государем, до торжественного ее освящения и почему не явился к нему, получив дозволение, которого, впрочем, не просил. Не оскорблял Констанция и тенью подозрения, что тот мог верить клевете, что от него могли исходить такие несправедливые повеления, во всем жалуясь на своих врагов – ариан, св. Афанасий указывал своему гонителю легчайший выход из того положения, в какое поставили его клеветники: «Умоляю тебя, – писал он в заключение, – прими это оправдание и возврати отечеству и церквам всех епископов и против клириков, чтобы обнаружилось лукавство клеветников, а ты и ныне, и в день судный с дерзновением мог сказать Господу и Спасителю нашему, Всецарю Иисусу Христу: не погубих от них никогоже (Ин. 18, 9): но вот те, которые зломышляли против всех; а я скорбел о скончавшихся, о подвергшихся терзаниям и о всем, что худаго делало христианам, сосланных же в заточение возвратил, и снова отдал собственным их церквам».

К этому же году относится «Защитительное слово, в котором св. Афанасий оправдывает бегство свое во время гонения, произведенного дуком Сирианом» (357 год). Оно адресовано Александрийской Церкви и содержит указание на причины, побудившие его скрыться, когда царский военачальник Сириан прибыл в Александрию с целью арестовать его.

В «Окружном послании к епископам Египта и Ливии» (356 – 357 годы) св. Афанасий ограждает Церковь от посягательств еретиков на Никейский Символ веры.

Четыре послания «К Серапиону Тмуисскому, о Св. Духе». Они написаны в 356 – 362 годах в египетской пустыни. Св. Афанасий, отвечая на запрос Серапиона о людях, «которые отступили от ариан за хулу на Сына Божия, однако же неправильно мыслят о Святом Духе и утверждают, будто Дух Святой не только есть тварь, но даже один из служебных духов», излагает в первом послании православное учение о Святом Духе, доказывая многочисленными ссылками на Священное Писание, что Св. Дух равен Отцу и Сыну. Второе и третье послания в оригинале представляли собой, вероятно, одно послание, так как третье является непосредственным продолжением второго, обрывающегося внезапно, без традиционной концовки. В них говорится о божественности, а не тварности Духа, Его вездесущии, о том, что Он не тварь, но Сам участвует в творении. Говоря обо всем этом, святитель настаивает на нераздельности Святой Троицы. Четвертое послание посвящено той же теме, что и первое.

К тому же епископу св. Афанасий написал еще «Послание к брату Серапиону» (358 год) – о смерти Ария. В нем он говорит о внезапной смерти, настигшей еретика во время «отправления естественной нужды», оговариваясь, однако, что он долго не решался на это письмо, «опасаясь, чтобы не подумал кто, будто насмехаюсь над смертию человека сего». В конце послания святитель, показывая свое смирение, пишет: «никому не давай списка с сего и не списывай для себя... , но отошли ко мне назад писания человека малоумного (св. Афанасий говорит о себе. – М. С. ), особенно же – о самых высоких и главных догматах, не безопасно распространять и по той же причине, что по немощи, или по неясности языка, выраженное недостаточно может сделать вред читающим».

В «Послании к инокам» (358 год) св. Афанасий предупреждает их об арианской опасности.

«Послание епископа Афанасия к монахам, повсюду пребывающим, о том, что сделано арианами при Констанции» (или «История ариан») составлено в 358 году. Если в «Заключительном слове пред царем Констанцием» св. Афанасий старался воздать ему подобающую честь, то в «Истории ариан» Констанций изображен врагом Христа, покровителем ереси и предтечей антихриста. Александрийский пастырь описывает мужественное поведение римского епископа Либерия и других западных епископов, которых император принуждал к принятию арианской ереси.

В «Послании к Руфиниану» (362 год) св. Афанасий говорит о том, как принимать ариан, возвращающихся в Церковь с покаянием: «Падших и защитников злочестия прощать, если покаются, но не давать им места в клире, а о тех, которые не первенствовали в злочестии, но были увлечены нуждою и насильно, решено – как давать им прощение, так и иметь место в клире». Это послание было впоследствии включено в канонические сборники Восточной Церкви.

«Послание о Соборах, бывших в Аримине Италийском и Селевкии Исаврийской» (359 год). В нем св. Афанасий излагает историю этих Соборов и приводит некоторые документы, говорит об арианских формулировках и доказывает преимущества термина «единосущный» перед термином «подобосущный»

Другие статьи по теме:

ДОБРОДЕТЕЛЬ - РАЗВИТИЕ В ЧЕЛОВЕКЕ

ОТ ПЕРВОГО ИЗГНАНИЯ СВ. АФАНАСИЯ ДО ЕГО ВТОРОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ (335 – 346 ГГ. )