«Менеджер» язык не испортит

(=h2=)Так ли опасны слова иностранного происхождения, как их малюют депутаты?

Комитет Госдумы по культуре одобрил законопроект, согласно которому за неоправданное употребление иностранных слов будет взиматься штраф от 2 до 50 тысяч рублей. О том, как относиться к заимствованным словам и что представляет угрозу для русского языка, размышляет доктор филологических наук, профессор МГУ имени Ломоносова Марина СИДОРОВА.

Абсолютно бессмысленная вещь

- Как вы относитесь к инициативе штрафовать за неоправданное употребление иностранных слов?

- Очень непродуманное действие. Речь идет о неоправданном употреблении заимствований. Но, например, в вашем вопросе есть слова «инициатива» и «штраф» - это слова заимствованные, и как доказать, оправданно здесь их употребление или нет?

- Владимир Жириновский в качестве примера приводит слова «сингл», «менеджер», «перформанс». Как быть с теми словами, которые, казалось бы, имеют русские аналоги, но не вполне идентичные, например, имидж - образ?

- Мы сейчас живем в двух культурных полях, в их взаимодействии: это поле отечественной культуры и поле западной культуры, поле русского менталитета и западного. И каждый говорящий, мыслящий человек себя в этих полях располагает.

Мне очень нравится противопоставление креативный - творческий, потому что я человек творческий, а тот, кто делает рекламу на телевидении, - он, наверное, креативный. У любого человека есть образ себя, а у кого-то есть еще имидж. То есть в данном случае теми, кто больше располагает себя в поле русского менталитета, слова имидж и креативный не воспринимаются со знаком плюс.

Понятно, что для кого-то может быть наоборот, для кого-то современное креативный - лучше, чем «замшелое» творческий. Мне кажется, что разумно было бы эти пары сохранить, сохранить это разграничение, тем более что на уровне сочетаемости оно отчетливо прослеживается.

Все дело в говорящих

- Никто пока не нашел эквивалента слову «гаджет». Как относиться к таким словам?

- Слово «гаджет» само не лезло в русский язык, ему абсолютно все равно, есть оно в русском языке или нет. Здесь дело в общей культуре говорящих. И если какой-нибудь программист пишет вместо разметка - «лайоут» или после разметки в скобках этот самый лайоут располагает, очевидно, «для большей ясности», то хочется воскликнуть: «Что ж ты такой убогий! Что ж ты не доверяешь ни себе, ни родному языку, ни читателю?» Это «лайоут» так убого транслитерировано на русский язык, что даже не опознается человеком, хорошо говорящим по-английски.

Мне рассказывали многие переводчики, что когда они видят плакат с надписью «Фестиваль по воркауту», то они это слово с английским work out абсолютно не ассоциируют. Ну и кто здесь виноват? «Лайоут» и «воркаут» абсолютно не виноваты. Здесь дело в общей культуре человека. Еще пример: фраза «Хелперы можно вызывать напрямую в контексте вью - в темплейтах, лайоутах, партиалах или сниппетах». Так вот, я ничего не имею против этой тарабарщины, если ее произносит один специалист в разговоре с другим специалистом. Я не специалист-компьютерщик, я не обязана это понимать, а специалисты не обязаны разговаривать между собой на языке, понятном профанам.

Но если эта фраза из учебного пособия, становится понятно, какие преподавательские задатки у его автора. Между собой - пожалуйста, профессиональные жаргоны (банковский, например, или программистский сленг) никто не отменял. Но если ты пишешь или говоришь не со специалистом и не можешь переключиться, то это уже твоя серьезная проблема. А не проблема данного иностранного слова.

В пользу бедных

- Как быть с тем, что со временем некоторые иностранные слова перестают восприниматься как иностранные?

- Это реальный, абсолютно нормальный языковой процесс. Примеров существует множество: кедр (от греческого названия этого дерева kedros), марля (заимствовано в XIX веке из французского языка), бутылка, таможня…

- В истории русской культуры уже были попытки ограничить употребление иностранных слов: спор карамзинистов с шишковистами, например. Может ли сейчас быть полезен тот опыт?

- С моей точки зрения, все попытки ограничить употребление иностранных слов путем каких-то санкций или запрещения очень похожи на попытки ограничить распространение насморка тем, чтобы встать зимой у метро и всем простуженным, прежде чем они войдут в метро, вытирать носы. На состояние насморка это никак не влияет.

Ведь когда Карамзин придумывал слова промышленность, трогательный, водоем, он делал то же самое, что делал Шишков. Но Шишков был менее талантливым «изобретателем слов», и у него получались тихогромы с мокроступами, а у Карамзина, как у профессионального литератора, получалась промышленность.

И когда человек вводит, пускает в ход новое слово, заимствованное или придуманное русское, он не может предсказать его судьбу. Есть замечательный пример - первая русская «Арифметика» Леонтия Магницкого 1703 года. И в названии учебника («Арифметика, сиречь наука числительная…»), и в определении науки («Арифметика, или числительница, есть художество честное, независтное…») Магницкий предложил два именования для этой дисциплины - заимствованное греческое и русское.

В языке осталось греческое слово. Почему оно прижилось? Потому что оно вписывается в систему: у нас все названия наук - с международными корнями (география, биология, химия), и слово арифметика одним из первых встало в этот ряд. А названия арифметических действий у Магницкого тоже даны парами: сложение или адиццио, вычитание или субтракцио, и здесь у нас остались русские слова. Почему? Потому что здесь было важнее иметь параллель с глаголом: складывать - сложение, вычитать - вычитание. И, конечно, практически невозможно это предсказать.

Лесков, великий русский писатель, очень чуткий к слову, в 1891 году выступал против заимствованных слов и тоже о штрафах говорил: «Новые слова иностранного происхождения вводятся в русскую печать беспрестанно… Так, например, в «Новом времени», которое пустило в ход «эвакуацию» и другие подобные слова, вчера еще введено в употребление слово «экстрадиция». И Сергей Аксаков говаривал, что «за этим стоило бы учредить общественный надзор - чтобы не портили русского языка, - и за нарушение этого штрафовать в пользу бедных». Но эвакуация и экстрадиция прижились, сегодня никому не придет в голову их запрещать.

Другое дело, что термины должны разрабатывать и вводить специалисты. Нам нужно вернуть терминологический комитет в Государственной думе. Государственная экспертиза законов и прочих актов, которые имеют нормативный характер, не должна быть формальной, там должны сидеть серьезные специалисты. А фраза «Иностранные слова засоряют русский язык» - это такая не очень удачная метонимия. Это люди его засоряют.

Кто наводит порчу?

- Разделяете ли вы тревогу по поводу притока в русский язык заимствований, связанных со сферой компьютерных и цифровых технологий?

- Я не разделяю, потому что здесь у меня есть конкретный опыт. В этом году у меня на мехмате МГУ был курс русского языка и культуры речи.

75 процентов этих студентов - образованные люди, прекрасно владеющие русским языком и своим предметом. Об этом можно судить по тому, какие вопросы они задают, какие решают лингвистические задачи, как обсуждают языковые проблемы, какие пишут сочинения, как проявили себя, прочитав и обсудив на занятиях «Братьев Карамазовых».

Эти люди, с моей точки зрения, не способны испортить язык. Даже если они употребляют заимствования в профессиональном жаргоне, у них очень высокий уровень культуры, языковой культуры в том числе, и они прекрасно знают, где что можно, а где чего нельзя.

Но в большинстве вузов выпускаются программисты, аналитики и веб-дизайнеры, у которых нет этого курса. С такими людьми надо работать, МГУ об этом думает, а министерство образования - нет. Человеку надо постоянно напоминать, что у него могут быть в голове слова гайд, мануал и тьюториал, но это не значит, что эти слова он должен писать на бумаге, потому что у нас есть слова руководство, учебник и пособие. Такая работа по непрерывному языковому образованию в области родного языка должна быть.

А человек приходит на работу, и у него абсолютно заканчивается языковое образование. Фирмы, компании тратят деньги на так называемых бизнес-тренеров, которые якобы обучают какой-то деловой риторике, деловой коммуникации, а на самом деле они обучают словоблудию (о языковом уровне этих тренеров можно судить, посмотрев их сайты в Интернете).

Штрафовать надо не за заимствования. Штрафовать надо компании, работающие в России, если их внутренний регламент или правила делового поведения сотрудников противоречат нашему языковому этикету, традициям.

Есть международные компании в России, в которых предписывается обращаться друг к другу без отчества. У меня была встреча в одной такой фирме, поднял руку молодой человек и спросил: «Мне 25 лет, моя начальница - женщина, которой за 50. Как мне объяснить моему руководству, что я не хочу называть ее Машей? Я хочу называть ее Марией Петровной, а мне это запрещается регламентом компании».

Есть и другие странности: на форуме я читала, что в одной компании предписано при встрече целовать друг друга в щечку. Вот за такие вещи, коренным образом противоречащие культуре страны, в которой компания работает, пожалуй, действительно можно штрафовать.

- Что такое вообще - «порча языка»? Чего на самом деле стоит в этой сфере опасаться?

- Я бы сказала, что заимствования - самое последнее, с чем нужно целенаправленно бороться. Русский язык становится для многих молодых людей языком-посредником, на котором читается западная литература, смотрятся западные фильмы и так далее. А нужно, чтобы была такая литература, фильмы, научные достижения, чтобы было видно, что на русском языке создается свой культурный и научный продукт высочайшего качества. Чтобы русский язык в полной мере ощущался и как средство создания и сохранения великой культуры, и как динамично развивающийся коммуникативный инструмент.