Войцех КОСИДОВСКИЙ: «Долгий путь от проклятия и до блага»

Меню сайта

Категории раздела

Бизнес-новости [504]

Бизнес и финансы [963]

Экономика [5601]

Статистика

Форма входа

Главная » Статьи » Бизнес » Экономика

Войцех КОСИДОВСКИЙ: «Долгий путь от проклятия и до блага»

От Римской империи – к Евросоюзу
Куда было податься восточной «сироте»?
Не в евроденьгах счастье
Регион с «буферным» характером
Совсем немного геополитики в обществе экономиста

Войцех Косидовский, доктор экономики, профессор Торуньского университета им. Н.Коперника (Польша), почётный доктор Даугавпилсского университета, где регулярно читает лекциипо региональной экономике.

От Римской империи – к Евросоюзу

– Г-н профессор, согласно общепринятому мнению, на Запад и Восток Европу разделил железный занавес, воздвигнутый на континенте в итоге Второй мировой войны. На международной конференции мне довелось слышать ваш доклад «Между Европой и Россией. Стратегия развития стран переходного общества». Никак не умаляя роли железного занавеса, вы приходите к выводу о том, что Европа разделилась на Запад и Восток гораздо раньше. И это весьма немаловажно для понимания современной ситуации.

– Европа никогда не была единой, мы лишь на пути к этому новому состоянию континента. Расколы и разделы сопровождают его историю со времен Римской империи. Страны, входившие в её имперские границы, развивались, как правило, быстрее и лучше. Географическое разделение на Запад и Восток не всегда строго совпадает с политэкономическим, однако линия водораздела свидетельствует о том. что издавна различались по уровню развития Чехия и Словакия, Западная Польша и аграрная Восточная. Существенное значение имело разветвление христианства на римское и византийское, которое на Балканах и в Болгарии испытало ещё и влияние исламской Оттоманской империи. И, кстати, по Латвии проходила граница между латинским и византийским мирами. Зарождение меркантилизма в XVI веке – в нём можно увидеть становление первых финансовых инструментов; развитие рынка, особенно внешней торговли, характерно опять же для Западной Европы. Оттуда же «родом» морские державы–Англия, Испания, Нидерланды. Не Россия, позднее прорубившая окно в Европу, не Польша. Вот у вас в Курляндском герцогстве что-то было.

И первая современная эффективная попытка интеграции также произошла в послевоенной Западной Европе, когда Германия и Франция сумели подняться над конфликтным прошлым, отчего развитие пошло быстро и успешно.

Куда было податься восточной «сироте»?

– Польша пришла к заключению о том, что и для неё перспектива – во вступлении в ЕС. Хотя ведь в стране, где едва ли не четверть населения – крестьяне, далеко не все так думали.

– Крестьяне получили половину того, что получает село в странах Евросоюза, но и это очень немало. Так что после энергичной и выгодной для них торговли угроза вспышек недовольства миновала. Что же касается альтернатив, я проигрывал многие теоретически вроде бы возможные варианты. Куда было податься посткоммунистической «сироте», покинувшей идеологический Восток, но далёкой от экономики Запада?

Версия первая: в качестве продолжения обретённого политического суверенитета – суверенитет экономический. Версия на освободительной волне имеет своих сторонников, они в один голос говорят о диктате Брюсселя, сменившем диктат Москвы. Но это представление о суверенитете – на уровне ХIХ века, совершенно непригодное в условиях глобализации и агрессивной конкуренции. Версия вторая, столь же неприемлемая, возрождение какого-то подобия СЭВ в новом облике. Но это не может иметь никакого отношения ни к Польше, ни к странам Балтии. Да и попытки России солдать объединённое экономическое пространство с Украиной с её непонятной перспективой, с Белоруссией, при её нынешнем политическом режиме, с Казахстаном, вызывают как понимание, так и скепсис.

Версия третья. Интеграция стран Центральной и Восточной Европы без России, Украины и Белоруссии. Есть даже прообразы: Вышеградская четверка – Венгрия, Польша, Чехия и Словакия, И соглашение о свободной торговле между этими странами плюс также подписавшими его Словенией, Болгарией, Румынией. Но по сравнению с мощным расширением ЕС это и не актуально, и не бесспорно Ведь и эти страны вынуждены конкурировать между собой. Так что эффективнее каждой из них делать это, будучи в ЕС. Только там для нас шанс со временем преодолеть цивилизационный отрыв.

Не в евроденьгах счастье

– Итак, мы вместе год и месяц в Европейском союзе. Наши самые существенные задачи, на ваш взгляд?

– Разумеется, самое главное – по возможности быстрое сокращение дистанции между старыми и новыми странами ЕС. Сегодня средний показатель ВВП на душу населения–чуть больше 40?% от ВВП старых его членов. И только у одной страны из новой десятки– у Словении этот показатель – 77.4?% – превосходит показатель самой бедной из «старых» стран Евросоюза – Греции, где он 67?%. Если рост ВВП в Польше составит 5–6?% в год. а страны ЕС сохранят свой рост в 2–3?%. достижение среднего уровня «старых» стран ЕС станет реальным где-то к 2030 году. Эстония нас опережает. Литва и Латвия отстают.

Для понимания ситуации важно не тешить себя иллюзиями и осознать: подпитка деньгами Евросоюза–далеко не главный фактор роста экономики. Даже не потому, что до них не так уж просто добраться, скажем, вашему или нашему предпринимателю. Их вообще не очень-то много. Каждая страна должна отчислять в бюджет ЕС 1,27?% от своего ВВП. Кроме того, есть различные налоги и пошлины. Даже при том. что они исправно платятся, а это, мягко говоря, не совсем так, годовой бюджет «старого» ВС не превышает 2–2,5?% его членов. Это – 95 миллиардов евро. А бюджет Польши, почти 40-миллионной и не самой развитой страны, – 40 миллиардов.

Регион с «буферным» характером

– Стало быть, рассчитывать надо, как и вообще в жизни. прежде всего на себя. Каким же именно образом, как вы полагаете?

– Я думаю, у нас есть несколько взаимосвязанных магистральных направлений развития. И самое первое, самое главное –- суметь извлечь пользу из новой геополитической ситуации, из «буферного» характера нашего региона. Наше географическое положение не изменилось – мы по-прежнему располагаемся между «старой» Европой и Россией. Но, вступив в Европейский союз и НАТО, мы оказались в принципиальным образом трансформировавшемся регионе. Соседство с Россией исторически было источником переделов, конфликтов, в общем сложностей, а иногда и проклятием. Впервые в истории соседство с ней может и должно стать благом. Мост между Западом и Востоком – Россией, Украиной, Белоруссией и другими странами СНГ надёжно защищён, и теперь важно, сумеем ли мы обеспечить его эффективное функционирование.

– Означает ли это, что с российской стороны вы также не видите препятствий для развития «буферного» региона?

– В отношениях Польши с Россией уже прошёл пик напряжённости, которым сопровождался распад Советского Союза и социалистического лагеря. Поляки, при всей горячности радикалов, с пониманием и одобрением отнеслись к знаковому событию, которым стало извинение, принесённое Ельциным за сталинские преступления в Катынском лесу под Смоленском.

Как интенсивно станут развиваться польско-российские экономические отношения, зависит, разумеется, от того, что вообще ожидает Россию. Предполагать, что она сама вступит в Евросоюз, смогут разве что наши внуки. Но пойдет ли она по пути управляемой демократии или по пути как демократическом, так и технологической модернизации, темп углубления политических и экономических отношений, конечно зависит. Дома я не имею возможности смотреть российское телевидение, но, регулярно бывая в Латвии, вижу почти половину российских новостей. Путин руководит регионами, спортом, культурой. Экономические скандалы, в которых оказываются наши олигархи, ведут в Россию. Но так или иначе, быстрее или медленнее – новые страны ВС будут с нею сотрудничать. И в этом, кстати говоря, мы с Латвией конкуренты.

– Вам, как известному специалисту в сфере региональной экономики, было бы интересно всерьёз исследовать состояние и перспективы экономических отношений с Россией, скажем, Польши и стран Балтии?

– У меня есть идея международного проекта, в котором приняли бы участие учёные-экономисты всех пограничных с Россией стран региона, в том числе и Финляндии. И очень хотелось бы – самой России.

Германия боится

польского нашествия

– Каковы, пусть конспективно, другие магистральные направления развития?

– Освоение своей геополитической ниши, которой становится наш «буферный» регион, поможет адаптироваться к мегатенденциям глобализации. Для наших с вами стран неизбежно возникает проблема выживания и развития в мире гигантских транснациональных компаний. С этих позиций надо оценивать динамику внешней торговли. В Польше сейчас доля экспорта уже стала превышать импорт. А на динамику внешней торговли и прежде всего рост экспорта определяющим образом влияют прямые зарубежные инвестиции. Я бы не сказал, что их рост вызван вступлением в НАТО. А с экономическими реформами в стране и вступлением в ЕС этот рост связан совершенно точно.

И, наконец, предстоит изучить и осознать прочие новые вызовы и новые возможности в их взаимосвязи. Что ещё предстоит сделать, чтобы уменьшить диспропорцию между новыми и старыми странами ЕС? Общая для наших стран задача по трансформации экономики – радикальное изменение её структуры. Для Польши это – резкое сокращение добывающего, сырьевого сектора и доли крестьянства. Предстоящая приватизация остающейся добывающей индустрии, энергетического сектора, железных дорог. Общие для нас задачи – и развитие современных наукоёмких отраслей промышленности, и мощное развитие сервиса. Не только магазины, рестораны, туризм. Транзит и логистика, банковский и страховой сектор. Что особенно актуально для Латвии, страны без индустрии, связанной с природными ресурсами (кроме леса) и расположенной рядом с Россией.

Именно о диверсификации экономики я рекомендовал думать и Латвии. К такому выводу пришёл в процессе исследования региональной конкуренции стран.

Проблемным, причём не только для новых стран ЕС, является рынок труда: в «старом» ЕС уровень безработицы – 9?%, в США – он ближе к 5?%. в Японии – выше 3?%. Из немецких прогнозов явствовало что только и первый год расширения ЕС Германия пополнится 450 тысячами выходцев из посткоммунистических стран, ищущих работу–289 тысяч из них – поляки. Через 10 лет таких людей будет в Германии до 3 миллионов, через 15– возможно, 4 миллиона. Половину составят поляки. Поэтому в Германии введены временные ограничения на трудоустройство моих соотечественников. Правда, практика, на наш взгляд, показывает, что эти ожидания сильно завышены.

Совсем немного геополитики в обществе экономиста

– Сейм Польши почти единогласно проголосовал за документ, предъявляющий Германии счёт на 640 миллиардов долларов за потерю во Второй мировой войне 40?% национального богатства.

– Это чистая декларация без юридических последствий. Политическая рекомендация правительству ФРГ дать оценку тем немцам, которые намереваются подать в суд, с тем чтобы вернуть потерянные после войны польские земли. Думаю, взаимные счета стран Балтии и России – также не более чем декларации.

– Как вы относитесь к версии о том. что Литва всё больше ориентируется на Польшу и всё меньшее значение имеет для неё балтийская солидарность?

– Я не знаю как с балтийской солидарностью, но думаю, что вместе с обрисованной вами возможной тенденцией есть и другая, литовцы опасаются полонизации. А литовские поляки время от времени говорят, что у них есть там свои проблемы. И они обсуждались на уровне польского сейма.

– И всё-таки вряд ли это мешает политическим элитам обеих стран выстраивать общие перспективы. А в качестве экономического региона Балтия, на ваш взгляд, сохранится? И если да, составит ли конкуренцию, скажем, Центральной и Южной Европе.

– Вряд ли соперничество пойдёт таким путем. Я думаю что внутри ЕС конкурировать будут не регионы, а страны.

Русский блеск американской улыбки