– Это на репетиции я в джинсах и небритый, а на представлении – в сногсшибательных костюмах, вы меня не сразу найдете среди балета, – заверил дрессировщик и художественный руководитель театрализованного аттракциона «Пять континентов» Гия Эрадзе.
Ну, наверняка не такие уж они сногсшибательные, а на зрение пока не жалуюсь, – усмехнулась я про себя, – уж как-нибудь среди обещанных верблюдов и страусов мужчину найду.
Гия оказался прав, я действительно не сразу нашла его взглядом среди... балерин шоу-балета «Экзотика». И наряды на нем были сногсшибательной красоты, эдакий симбиоз ярких красок, фантазийных материй и высшего пилотажа кутюрье.
За сорок пять минут второго отделения программы Гия Эрадзе эффектно, шумно, с блеском (в прямом и переносном смысле) сокрушил классические каноны, удивляя и восхищая зрителя цирковым варьете с участием экзотических животных. Иначе и нельзя назвать то, что сегодня творится на арене Рижского цирка.
...Гаснут юпитеры, умолкает оркестр, расходится восхищенная публика. Гия, уже в потертых джинсах, но еще в гриме, отправляется на конюшню. Его встречают белый пони Одиссей, верблюд Султан, гималайская малышка Катя, а еще ламы, страусы, пеликаны, дикобразы, собаки, лисы, волки, зебры, анаконда, гуси, голуби... всего 70 голов зверья и птиц. С пяти континентов земли.
– Это моя семья, – раскрыв руки, словно для объятия, Гия обводит взглядом своих питомцев. – Четыре года назад мой приятель Саша Песков познакомил меня с продюсером Геннадием Гордиенко. Ему обязан тем, что у меня есть сегодня. Он помог осуществить мою мечту. Набрал балет, в Париже пошил 160 великолепных костюмов, сделал грандиозный спектакль. Он вложил в меня колоссальные деньги. Но в один прекрасный день я понял, что хочу и могу работать самостоятельно. Я работал как одержимый и через два года вернул Геннадию все до последнего рубля. Сегодня звери, птицы, костюмы – это все мое, и я костьми лягу за последнего голубя. Не потому, что это «мое имущество», а потому, что они – моя семья.
– А как же любовь?
– У меня очень нелегкий характер.
– Хотите сказать, что в споре между цирком и семейной жизнью победит цирк?
– Уже не раз побеждал. Встречались хорошие девушки, вспыхивали чувства, но как только на весы ложились две гири – семья и цирк, я сбрасывал оковы и без сомнения уходил на арену. К счастью или нет, но я не могу без него жить.
Гия влюбился в цирк совсем мальчишкой. Ученик хореографического училища, подающий большие надежды, сын крупного бизнесмена, он все свободное время пропадал в цирке. Как завороженный буквально «глотал» все, что происходило на манеже. А после представления уходил на конюшню. В цирке мальчишку любили, позволяли кормить зверей, обучали несложным трюкам. Но когда в родной семье Гия объявил, что будет выступать на арене, отец, владелец тбилисского центрального рынка, сказал как отрубил: или у тебя будет все, но ты бросишь цирк, или ты уходишь в цирк и у тебя не будет ничего. Гия ушел из дома. Его цирковые родители воспитали и передали мальчишке все, что умели сами.
В 11 лет он придумал свой первый номер «Балет и голуби» и показал его на манеже Тбилисского цирка. В тринадцать он ушел в конный аттракцион и вместе с приемными родителями объездил много стран. Тогда и родилась идея собрать много и разных животных. Первым появился белый пони Одиссей, который работает в аттракционе по сей день. Потом были птицы: соколы, ястребы, вороны, гуси – уйма какое количество. Затем появился сенбернар Кай...
– Сегодня вам двадцать пять, вы успешны и признаны. Художественный руководитель шоу-балета и дрессировщик. Две совершенно разные профессии. Скажите, Гия, как вам удается их совместить?
– Я танцевал в хореографическом училище и страстно любил животных. Две огромные любви во мне тесно переплетаются до сих пор. Я знаю все тонкости той и другой профессии.
– И все-таки, будем объективны, я не увидела ни одного сложного трюка с точки зрения дрессуры. Ваши аттракционы с животными носят скорее демонстрационный характер. Это издержки совмещения профессий или замысел?
– Я принципиальный противник сложных трюков. Никогда не буду требовать от животного того, что ему не свойственно. Сложная дрессура, по моему глубокому убеждению, всегда сопряжена с откровенным издевательством над животными. Вы видели, чтобы в природе слон крутил халахуп? А собака бегала на двух передних лапах? Моя курочка, мои гуси бегают по манежу, но делают это естественно, а значит, красиво. Да, мои животные выполняют несложные трюки, но я их показываю зрителям под музыку, под световые эффекты. Под каждый театрализованный блок звери одеты соответственно. Это шоу.
– У вас много птиц. А говорят, глупа, как курица. С пернатыми сложно общаться?
– А вы поговорите с пеликаном. Поразительно умная птица. Мы его на рыбу репетируем. Он за нее мать родную продаст, не задумается. Но с ним надо быть очень осторожным. У него же когти на лапах, царапнет – мало не покажется. А клюв такой мощный, что запросто можно и без глаза остаться.
– Но самая опасная в вашей семейке Катя?
– И спорить не буду. Намерения тигра, волка можно угадать, с медведем это совершенно невозможно. Непредсказуемый зверь. Всегда надо быть начеку. Идет спокойно и вдруг бросается стремительно, зло. Спасает чудо и профессионализм. Моя гималайская медведица, любимица Катя, в свои полтора года уже с характером. Я и не думал брать медведя, знал ужасные истории с ними. Но с Катькой особая история. Во Владивостоке накрыли контрабанду: гималайских медвежат пытались переправить в Китай. Мы поехали посмотреть. Катька была такая маленькая, пухленькая – чудо, а не ребенок, она мне сразу приглянулась. Я и взял ее, из соски кормил.
– Что самое неприятное в вашей работе?
– Когда артисты балета опаздывают на репетицию. Злит ужасно. Сразу начинаю кричать: мне со зверьем легче, чем с вами.
– Не обижаются?
– Нет. Они знают, я очень требователен в работе. Но и похвалить не стесняюсь. У меня шикарный балет. И я их всех очень люблю.
– А что самое приятное?
– Аплодисменты. Сладкий, щемящий миг, ради которого вся наша работа.