Сияние подлинно золотых куполов

Я не могу точно сформулировать, почему мне так нелегко прийти в Кремль. Может быть, дело в чистоте и великолепии предстающего перед посетителем исторического комплекса, подобного музейному экспонату? В том, что здесь чувствуется не пульс времени, а разве что сторонняя деловитость черных лимузинов с зашторенными окнами, мчащихся через ворота? Или в инстинктивном нежелании присоединяться к туристической экскурсии с ее специфической манерой восприятия? В любом случае есть такой момент в отношении к этому месту, и он не объясняет отсутствия интереса. Довольно поздно, и больше, собственно, для очистки совести, вновь прибывший обходит вокруг Кремля, а под конец и входит в него. Но то, что над преодолением этой странной незаинтересованности приходится «потрудиться», показывает, как мало естественности и непринужденности в таком знакомстве. Я с самого начала установил для себя, что здесь для меня уже не историческая арена. Просто безупречная гармония ансамбля, удовлетворительное объяснение, совершенное представление. Конечно, это чудесное, просто волшебное зрелище, когда из разных точек города видишь сияние подлинно золотых куполов, свет, который не гаснет даже в пасмурные дни, а в ясные вспыхивает под лучами солнца уже с совершенно немыслимой яркостью. Есть такие точки, откуда городок царей на холмах кажется окаменевшей сказкой. Например, с набережной Мориса Тореза взгляд устремляется от водной глади, снизу, на вздымающуюся вверху крепость.

Скульптура Микеланджело

Даже бессмысленное рассчитано на эффект — куда на высоте более 400 метров могла указывать фигура вождя революции, закрытая от взгляда смертного облачным одеялом, если не на сияющую синеву неба и мерцающие звезды? Уже тогда такой ведущий культурный функционер, как Игорь Грабарь, осторожно заметил, что вряд ли кому-нибудь пришла бы в голову идея установить на высоте 400 метров скульптуру Микеланджело скульптуру Микеланджело. Но у Совета по строительству дворца, верно, были свои резоны вознести земного вождя земной революции в заоблачное царство. И, видимо, там понимали, какого эффекта достигают подобные архитектурные монстры. Гоголь, известный нам больше своим романом «Мертвые души», чем глубокими размышлениями об архитектуре, приоткрыл тайну сооружений, превосходящих все человеческие масштабы: «Башни огромные, колоссальные необходимы в городе. Кроме того, что они составляют вид и украшение, они нужны. чтобы служить маяком, указывавшим бы путь всякому». И еще один момент, о котором в Совете по строительству дворца, должно быть, знали по собственному опыту: «Строение должно неизмеримо возвышаться почти над головою зрителя, чтобы он стал, пораженный внезапным удивлением, едва будучи в состоянии окинуть глазами его вершину. Чтобы люди лепились под ним и своею малостью увеличивали его величие!».