Муза поэта - Культура

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Муза поэта

Интервью с вдовой Геннадия Лысенко.

Алла Георгиевна Лысенко давно на пенсии, но выглядит моложе своих лет. Живые голубые глаза, энергичная походка. Мы встретились в её владивостокской квартире, где незримо присутствует прошлое. В процессе разговора она искренне волновалась, ведь речь шла о любимом человеке, муже и большом дальневосточном поэте.

– Алла Георгиевна, расскажите, как вы познакомились?

– Это был 1963 год. Я работала библиотекарем и жила в общежитии строительного комбината. Соседом по секции был милиционер Валерий Юрченко, земляк Геннадия. Он пригласил его к себе. Вскоре в красном уголке общежития состоялось наше знакомство. Гена произвёл на меня сильное впечатление. Пронзительный взгляд, очень красивые руки, во всём его облике чувствовалось благородство, глубокое внутренне содержание. Он читал стихи любимых поэтов – Есенина и Маяковского. Друг Геннадия попросил меня показать ему город. Стояло лето, мы гуляли по Владивостоку, загорали в бухте Патрокл, купались в море. Постепенно наше общение переросло в обоюдное чувство, и Геннадий сделал мне предложение. Я согласилась. Мы поехали в Барановку к бабушке Геннадия, и та очень тепло приняла нас. «Она мне как мать, – говорил о ней Гена. – Мы заберём её к себе». Но жизнь распорядилась иначе. Через год её не стало, а мы, поженившись, жили в небольшой комнате общежития.

– Как в дальнейшем развивались события?

– Гена пошёл работать на Дальзавод. С пропиской и устройством помог его земляк. Изначально Гена работал заводским художником, поскольку неплохо рисовал. Попутно ходил заниматься в студию, но всё-таки осознавал, что это не его стезя. Он всё время читал стихи, много знал на память. Я уехала на сессию в Хабаровск, и в моё отсутствие произошёл конфликт с новым соседом – постовым милиционером. Тот, не долго думая, накатал бумагу в суд, и Геннадий получил срок, попал на зону. Там он подружился с одним парнем, и тот, слушая стихи, которые часто читал Гена, спросил его: «Почему ты не пишешь сам?» Вероятно, он задумывался об этом, так или иначе, тем не менее, он стал писать. Первые стихи, к сожалению не сохранились. Но следующая за ними поэма «Владивосток» с легкой руки Льва Князева была опубликована в газете «Тихоокеанский комсомолец». В конце шестидесятых Геннадий вернулся во Владивосток.

– Вы почувствовали перемены, которые произошли в нём?

– Безусловно. Поскольку в его жизни начался новый период – вхождение в местную литературную среду. Большую поддержку в этом ему оказали его друзья, поэты Юрий Кашук, Илья Фаликов. Его высоко ценил Лев Князев, помню, как однажды на творческом вечере в библиотеке им. Горького обращаясь к литераторам, он сказал: «Из вас никто не написал так, как Геннадий Лысенко». В литературной когорте того времени случались конфликты, шла борьба за лидерство. Гена был человеком порядочным и держался особняком, в стороне от разборок. Он говорил: «Человек, который любит книгу, никогда не сделает подлость другому человеку, – и дополнял: – У поэта в руках всегда должны быть цветы». Один из его подарков мне, который я бережно храню, статуэтка – девушка, читающая книгу.

Гена любил жизнь во всех её проявлениях, ему хотелось быть ближе к людям, поэтому он оставил работу художника и перешёл работать в бригаду. Работал сверловщиком, обрубщиком стали. Это давало материал для творчества. Так, например, в рассказе «Веснушки» он очень достоверно описал портрет девушки-заклёпщицы. При всём при этом он никогда не был певцом соцреализма, поскольку по натуре был тонким лириком. Вскоре вышел его первый поэтический сборник «Проталина» под редакцией Ольги Деревцовой. Гена был очень рад этой первой ласточке, за которой последовали другие.

– Алла Георгиевна, в творчестве вашего мужа есть стихи, посвящённые вам, как они рождались?

– Они были написаны, когда Гена уезжал в командировку, и их появление было для меня приятной неожиданностью. Живя рядом с человеком, трудно осознать масштаб его личности, всё это приходит со временем. Гена был человеком сложным, порой противоречивым, но с тонкой душевной организацией и абсолютно не притязательным в быту. В 1965 году у нас родился сын Евгений. Гена был хорошим, трепетным отцом. Все вместе мы ездили в гости к нашим родственникам, хотя это бывало не часто. После работы на заводе его ждал письменный стол, общение с коллегами по литературному цеху. Когда не стало мужа, Жене было всего 13 лет. Он убирал фото отца, чтобы я не плакала. Наш сын закончил Энерготехникум, женился, в браке родился мальчик, мой внук Денис Лысенко. Сын отработал 13 лет в «Дальтехэнерго», был на хорошем счету. Но случилась беда. Была ранняя Пасха, весна, его день рождения. Группа пьяных подонков жестоко избила его. В результате черепно-мозговой травмы он попал в больницу. Я неделю искала его по больницам, поскольку он не мог вспомнить своё имя. Нашла под чужой фамилией. Это случилось в 2004 году. После этой трагедии Женя остался инвалидом. У его жены другая семья, и все заботы о сыне легли на мои плечи. С нами живёт и Денис. Он работает в милиции и заочно учится во ВГУЭСе.

– Ваши любимые стихи?

– Я периодически обращаюсь к творчеству Гены, перечитываю полюбившиеся стихотворения. Их много, но особенно нравится «Меж этим и тем сентябрём»: в нём, как в зеркале отразилась вся его жизнь.

– До сих пор горько осознавать, что талантливейший человек, поэт, добровольно ушёл из жизни. Как вы считаете, что стало причиной самоубийства?

– Не секрет, что Гена выпивал. А поэт должен остаться в памяти поэтом. Видимо, он боялся, что в какой-то момент тяга к алкоголю пересилит, и он утратит своё человеческое достоинство. К тому же, несмотря на обилие друзей, он нёс в своей душе невыразимое, вселенское одиночество. Позднее я узнала, что у него был внебрачный ребёнок, неразделённая любовь к женщине, отношения, которые он скрывал от меня. Всё это тяготило, накладывало отпечаток на душу и, в конце концов, надломило его.

– А литературная среда?

– Зависть к чужому таланту – извечная тема. Но Гена не придавал особенного значения литературному кругу. Он знал себе цену, был человеком прямолинейным и сторонился подковёрных интриг.

– Я знаю, вы обращались в Отдел культуры и во Владивостокское отделение Союза писателей России Владивостока с просьбой помочь установить памятную плиту на могиле поэта на Морском кладбище, какова была их реакция?

– В 2009 году я действительно обращалась к ним, но поддержки не получила. Отдел культуры перенаправил меня в писательскую организацию. Её председатель Александр Ткачук, объяснил мне, что он не поэт, а писатель и перепоручил это поэту Борису Лапузину. Тот обещал содействие в данной проблеме, и я периодически созванивалась с ним, напоминая о моей просьбе, но безрезультатно. Мы всегда жили просто, не роскошествовали. Я уже 15 лет на пенсии, на руках сын-инвалид и, конечно, мне была необходима эта поддержка. Ведь память о поэте нужна не только мне, это нужно всем любящим и понимающим поэзию.

Это интервью было записано в августе 2010 года. Спустя два месяца в Синем зале музея им. Арсеньева состоялся творческий вечер, посвящённый выходу в свет поэтической книги Геннадия Лысенко «Счастье наизнанку». Организатором презентации выступил Владивостокский РЕН-центр, руководит которым Владимир Колесов. Поэт и издатель Иван Шепета подготовил к печати книгу стихов, которая не издавалась почти четверть века. На вечере было много гостей – цвет литературы Приморья, критики, поэты писатели, а также друзья, вдова поэта и его внук. Звучало много искренних слов о Геннадии Лысенко, оставившем глубокий след в литературе края. Алле Георгиевне Лысенко от РЕН-центра были вручены деньги на установку памятной плиты. И хочется верить, что на этом всё не закончится – имя поэта, его стихи, будут расходиться, как круги по воде, и станут близкими и дорогими сердцу каждого дальневосточника.

При полном или частичном копировании матерала с сайта http://vesvladivostok.ru обязательна активная, не закрытая от индексации поисковыми системами ссылка.