Люди и куклы - Культура

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3201]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Люди и куклы

25 и 26 мая воздух был наполнен интригой. В эти дни Хакасский национальный театр им. А.М. Топанова обещал невиданное зрелище – сложнейшую пьесу Пиранделло "Шесть персонажей в поисках автора" в изложении молодого, амбициозного и уже знакомого читателям нашего сайта режиссера Олега Юмова. Выбор произведения многих удивил. "Либо постановщик отчаянный, либо слишком умный", – говорили в театральных кругах. И с нетерпением ждали, что же из этой "сумасбродной" затеи получится.

Все два дня в театре был аншлаг, но 26 мая корреспонденту не без труда удалось все же попасть на премьеру.

– А усаживать уже некуда! – развела руками женщина, похожая на администратора.

– Ну корреспондента хоть пропустите! – попросила контролерша.

После некоторой паузы из-за угла появилась "проводница" и объявила, что парочка мест для зрителей еще найдется. И компания из трех человек двинулась вперед. Я устремилась к левой двери Большого зала, но женщина, взявшая на себя роль Ивана Сусанина, повела нас совсем в другую сторону – вдоль запутанных закулисных лабиринтов.

В конце концов мы очутились внутри сцены, которая была закрыта занавесом и напоминала миниатюрный амфитеатр, где по краю рассредоточились зрители, а в центре, на круглой вертящейся сцене – словно разбитые античные статуи или герои полотен Дали – стояли разобранные манекены. Нас усадили рядом с ними и тут же обрадовали: "Будете кататься!" (подразумевая, что сцена будет кружиться). Это кружение создавало некую магию. После, давая круги, зрители словно играли в жмурки и с каждым поворотом теряли чувство реальности, погружаясь все больше и больше в водоворот разыгрываемых событий.

Казалось, спектакль вот-вот начнется. Но стартового "Пли!" мы так и не услышали. Режиссер намеренно создавал ощущение, что в театре еще ничего не готово. По-прежнему стоял шум зрителей, а по сцене ходили какие-то люди. Машинист собирал манекены, уборщица водила по полу шваброй, а рабочие слушали хит Васи Обломова "Еду в Магадан", доносившийся из динамиков старенького магнитофона.

Эта песня, как отражение состояния нашей культуры, нацеленной на то, что "хавает пипл", – по сути, обозначила проблему всего спектакля – противостояния настоящего искусства и суррогата. Образцом этого суррогата в данном случае оказался театр, где с минуты на минуту должна была начаться репетиция. Руководители театра – заведующий сценой и директор (он же – главный режиссер) – стали воплощением надменности, жеманства и женственности (в представлении современных граждан это, наверное, распространенный типаж человека искусства). Недалеко от них ушла и склочная театральная труппа, облаченная в подчеркнуто пестрые, вычурные наряды. Самым ярким образцом культурной "богемы" (и богемы именно в кавычках) становится талантливая актриса Нонна Галецкая, сыгравшая роль театральной примы с маленькой собачкой в руках – неизменным атрибутом нынешних гламурных особ (а ведь в 1921 году, в момент выхода пьесы, о Пэрис Хилтон еще и не знали).

Репетиция первого акта начинается с... яичницы. На сцену приносят огромный белый овал с желтым глазком, на котором располагается влюбленная пара в барочных костюмах. Только у героя-любовника вместо парика – нелепый белый колпак, смахивающий на баранью голову, а вместо цветка в руке – железный венчик для сбивания белка. Картина вполне подходящая для некоторых современных театров, которые в самовольной трактовке авторов нередко доходят до идиотизма.

Спастись от этого идиотизма (а именно – показать на сцене жизнь такой, какая она есть) театру предлагают шесть "живых" персонажей, которые по каким-то неведомым причинам потеряли своего автора. Они становятся олицетворением другого мира и даже другого времени. Лаконичные черные одежды в стиле "Серебряного века" (особенно интересно смотрелись детские шубки в сочетании с круглыми очками и резиновыми сапожками), утонченные манеры героев и музыка Эрика Сати (исполняемая хакасскими актерами на рояле) как бы шли вразрез с аляповатым, ненастоящим миром театра. Именно в этом мире режиссер использует элементы абсурда. Время от времени актеры держат перед собой белые маски, имитируют отрывистый смех, механически двигаются – словно роботы или появившиеся в самом начале манекены – и с неестественным пафосом играют на сцене. Соединиться этим двум мирам – реальному и театральному – так и не удалось. "Живые" персонажи ушли в небытие, а актеры так и остались "куклами", играющими для таких же "кукольных" зрителей, картонные силуэты которых мы увидели в конце спектакля – когда занавес открыл видимость пустующего зрительного зала и прозвучал символичный для этой картины сингл "Another Brick in the Wall, Part II" в исполнении "Pink Floyd".

Если опустить актерские огрехи, включая невнятное и торопливое произнесение текстов, то премьера получилась сильной и будоражащей – в первую очередь благодаря талантливым находкам бурятского режиссера Олега Юмова и московской художницы Марии Вольской. Воистину, столько креатива сцена хакасского драмтеатра еще не видела! Правда, В разговоре с нашим корреспондентом режиссер с грустью признался, что не воплотил свой замысел даже на один процент. И корень зла, как говорят в кулуарах, заключается в том, что спектакль просто не по зубам нашему театру.

Но зато нам есть, куда расти, господа!

Уинстон Фогель говорил с Хакасией языком жестов