Отрывки воспоминаний вернули в действительность и подсказали, что пора доставать нож. По краям образовавшейся снежной ложбины полностью обнажились стволики кустарника. Ножом срубил один из них, получилась приличной длины палка. Действуя этим орудием, как пикой, буквально по крохам разбивал и выковыривал спрессованный деревом снег. «Работай! Работай! Не останавливайся, – неслись мысли в голове. – У тебя получится, ты же крепкий, сильный мужик».
На здоровье обиды не было. Уже вошло в привычку заниматься по утрам физзарядкой. Обязательно около трёх минут стоял на голове (поза из йоги), обливался холодной водой. В коммунальной квартире делать это было легко в любое время года. На охоте, пока не замерзала протока, тоже просто. Заходил в воду, окунался. С наступлением холодов водная купель замерзала. Для забора воды во льду делали прорубь, сверху она накрывалась утеплением. В тапках на босу ногу, трусах и с полотенцем выходил из домика, делал зарядку. Ковшом набирал воды в тазик и опрокидывал на тело. Вода обжигала шею, плечи, приходилось приплясывать. Кожа, казалось, теряла чувствительность, но энергичное растирание тела полотенцем возвращало к нему тепло. После завершения процедуры всегда появлялась удовлетворённость свершившегося, поднимались бодрость и настроение. В отдельные дни делать это было не просто. В морозы за тридцать градусов, когда мела позёмка, не очень хотелось выходить из зимовья. Друзья в голос кричали:
– Ты что, с ума сошёл? Хочешь заболеть?
Но я знал, стоит раз, другой спасовать и потом уже будет очень трудно возобновить процедуры. Ежегодное времяпровождение на охоте тоже укрепляло здоровье. Многие из друзей, знакомые хвастались отдыхом на курортах, разными приключениями, подвигами:
– Съезди хоть раз, отдохни. Понравится, – советовали они в один голос.
Но я так ни разу и не испытал курортного удовольствия, хотя все возможности были. Тайга, речка, охота, рыбалка тянули к себе, не отпускали. Примерно за месяц до начала охоты начиналась суета подготовки. Продумывалось всё до мелочей: снаряжение, продукты, рыболовные принадлежности и т. д. Домочадцы уже знали, что спорить со мной в этот период себе дороже и старались во всём помогать. Сама встреча с лесом, речкой, таёжными строениями всегда переполняла чувства, вызывала радость, тянула на поэтическое творчество.
И вот, наконец, избушка. Знакомый изгиб реки,
Где в чистых водах протоки хариусы и ленки.
Сопки к реке подступают, кедры на сопках спят.
Правда, в долине их мало, простые деревья стоят.
Раньше кедр был и в долине, да кончил его леспромхоз.
Лишь волока, дороги оставил – обидно, конечно, до слёз.
Обидно, что это дерево, гордость нашей Приморской тайги,
Издавна рубят в крае и продолжают рубить.
Техника нынче мощная. Техника... ой-ой-ой.
С ней и таёжные сопки можно сравнять с землей.
Значит, с умом этой техникой надо вдвойне управлять,
Лишних разъездов не делать, хлам за собой убирать.
Сейчас же ходишь по сопкам – всюду деревья лежат,
Словно в тайге Приморской прошла Мамаева рать.
Да, наверно, отходил по тайге. Какие тебе сопки, какие завалы... Даже просто лежащее дерево не осилишь. Возникшая в душе обида, даже злость, заставили снова лихорадочно работать палкой. Ухватив руками обнажившиеся по бокам кустики, вложив все силы, потянул тело вверх. Оно шевельнулось и немного сдвинулось. Просто не верилось в случившееся, но это был факт. Ноги по-прежнему облегала плотная снежная масса, но теперь уже была полная уверенность в их скором освобождения. Работая палкой, с остервенением наносил удары в снежную массу под дерево, в район бесчувственных ног. Усилие, и тело снова продвинулось вверх. Так медленно, сантиметр, за сантиметром продвигался вверх. Наконец, ноги были высвобождены из-под берёзы. С радостью уловил шевеление пальцев, хотя сами ноги были непослушны, лежали, как плети. «Быстрее в зимовье, – лихорадочно работал рассудок, – скорее в тепло».
Навалившись на дерево, цепляясь руками за сучки и ветки, постепенно, как червь, продвигался к вершине, в сторону зимовья. Ещё немного, ещё... Руки упорно тащили за собой неподвижную нижнюю часть. Силы были почти на исходе, когда на пути появилось новое препятствие. Вершина берёзы, угодив в падении на огромный пень, сломалась, изогнувшись почти вертикально вверх, создала непреодолимое препятствие. Очертания избушки влекли, манили. Пришлось оставить ствол дерева.