Творчества крепостных

То, что в самом элегантном фасаде можно рассмотреть нечто сильное и соразмерное, а иногда и традиционно провинциальное, располагает меня в пользу тезиса Грабаря. Если устанавливать линейную зависимость между классицизмом и революционной буржуазией, а позже между ампиром и бонапартизмом, мало чего удастся достичь. Те, кто строился здесь во второй половине XVIII и первой трети XIX вв., представляли не буржуазию, а аристократию, достаточно часто усваивавшую уже повадки рантье и знавшую что-то о земле, крестьянах и телегах только понаслышке или благодаря аукционной площадке. Но гений трудящихся людей косвенным образом находит путь в дома имущих, пусть даже не столь непосредственно, как объясняют нам «музеи творчества крепостных». Сравнения большей частью неуместны, ибо идеи Союза благоденствия и лозунги 1789 г. обдумывались и формулировались здесь не в клубах, а в салонах высшего общества. Даже в таких фигурах, как Петр Кропоткин и Михаил Бакунин, есть что-то от великой природы их страны и жизни помещичьих усадеб. Тот, кто по-иному, да еще столь радикально, думает о мире, должен был измерить собственными шагами пространство, лежащее между блеском паркетных полов, залами в сиянии люстр, библиотеками — и грязными лачугами. Тот, кто в такой степени мыслит мир как «собственный», никому не подчиненный, должен был в практической жизни накопить опыт неподчинения никому и ничему.

Учреждения Советской России

Кстати, об уюте: конечно, и здесь не обходится без любимого растения учреждений Советской России — пальмы. Она кажется органичной частью обстановки, неотделимая от массивного дерева, сверкающего стекла и благородно сияющей латуни. Даже стулья здесь не из пластика или искусственной кожи. А на столах стоят, будто и не требуя особой охраны, тяжелые латунные письменные приборы с чернильницами и непременными перьевыми ручками. Чернильницы наполнены чернилами, предназначены для повседневного употребления. В этом-то и соль — утраченное время здесь еще не утрачено, оно течет дальше, без всякого напряжения. Когда мы выходим, вахтер говорит нам, что и это здание будут реставрировать. Мы необходимости в этом не видим, так как оно в хорошем состоянии. Может быть, техника не на уровне требований современности. Приходится опасаться, что после реставрации только что обретенное время будет утрачено окончательно.) Еще одна часть промежуточного мира — магазины «Березка», где можно делать покупки за «твердую» валюту. Эти магазины примечательны как тем, что там есть, так и тем, чего там нет. В «Березках», специализирующихся на продуктах питания, сияет свет американского супермаркета (во всяком случае, в гостинице «Международная») и за иноземную валюту можно приобрести то, что существенно превосходит вкусы и платежеспособность среднего потребителя.