Институт Каменевой

Он не обходил стороной и кафе в «Праге» и «Люксе». Третьей точкой опоры, а то и притяжения, в городе был для Беньямина санаторий, в котором лечилась Лацис и происходили страстно ожидаемые, но чаще всего неудачные свидания с ней. Речь идет о санатории Ротта в одном из переулков Тверской — нынешней улицы Горького. Из этого «треугольника» он открывал для себя город — пешком, на извозчике, на санях, иногда и в автомобиле. В перерывах — обременительные походы в Госбанк на Неглинной или бюро путешествий на Петровке для обмена валюты. И, конечно, обсуждения его статьи о Гёте для Большой советской энциклопедии, которую самодовольно комментировал Радек, а Луначарский оценивал как «непригодную», но «талантливую». Вырисовывающаяся в дневнике карта беньяминовской Москвы свидетельствует, что автору не доставляло большого удовольствия осматривать обязательные достопримечательности, и соответствует его собственным склонностям. Это книжные магазины на Кузнецком мосту и, конечно же, театры и вновь театры. В театре Мейерхольда, находившемся на углу Тверской и Большой Садовой — там, где сегодня Концертный зал им. Чайковского, — он познакомился с Андреем Белым, Маяковским, Луначарским и самим Мастером, контакт с которым вылился в ожесточенный спор. Там он увидел и спектакль «Даешь Европу!», и легендарную постановку «Ревизора».

Институты сословия

Институты этого сословия втискиваются в пространство между благородным собранием, с одной стороны, конторой и биржей — с другой. Русская буржуазия преобразила Москву, как будто оправдывая слова Ленина, что она наверстала упущенное и даже продвинула Россию в лидирующую группу капиталистически-империалистических государств. Памятники пореформенного бума, когда, несмотря на медлительность крестьянской реформы 1861 г., в город хлынули «освобожденные» мужики, можно увидеть повсюду. Эти здания придавали Москве не только что-то дико хаотическое, как сообщали путешественники тех лет, в них было и нечто от логики капитала. На Окружной дороге возникают новые вокзалы — Брянский (Киевский) работы Рерберга, Казанский, спроектированный Щусевым, Ярославский (автор Шехтель) и Рижский. Словно из-под земли вырастают новые фабрики, радикально расширяются старые мануфактуры — так появились Трехгорка, заводы и фабрики Бромлея, Листа, Грачева, Михельсона, Абрикосова. Открываются филиалы иностранных предприятий. Новым зданиям уступают место церкви, часовни, трактиры, лавки, тысячи маленьких магазинов. Появляется все больше банков, торговыхдомов, стильных конторских зданий, гостиниц, которые не ликвидируют хаос ремесленной Москвы, а усиливают его, разве что подчиняя новым параметрам, новому масштабу. Так происходит на Ильинке, на Варварке, на Мясницкой, на Кузнецком мосту, в квартале за Большим театром.