Война оставила свой след - Наше образование

Меню сайта

Категории раздела

Наше образование [1271]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Образование » Наше образование

Война оставила свой след

Фамилия Берзиньш своими латышскими корнями восходит к слову "береза", и в нашем русском варианте - Берзин - тоже напоминает о дереве, ставшем светлым символом России. Так и в судьбе Арвида Эдуардовича Берзина две страны, два духовных истока слились воедино - латыш по крови, он родился на русской земле, куда его деды приехали еще при Столыпине и поселились в Торопецком уезде Псковской губернии. Своего надела у них не было, в работниках ходили. Потом началась революция, гражданская война - все братья Берзины сражались в ней на стороне красных. Сибирский отряд, в котором воевал один из них, колчаковцы порубили шашками. Другой Берзин служил в свое время в лейб-гвардии царском полку, но за свершенную там некую провинность в годы первой мировой был отправлен на фронт. С началом революции оказался в Петербурге, где ему около года довелось служить в охране Ленина. Позже, когда вождь усомнился в верности своих стрелков-латышей, он снова попал на передовую. Не миновала солдатская доля и отца Арвида Эдуардовича; часть, в которой он служил, стояла где-то под Петербургом. Судьба его берегла, и по окончании войны Эдуард Берзин вернулся домой, на торопецкую землю, на которой продолжал крестьянствовать. А в 1925 году вышел декрет: на каждого человека выделить по десятине земли - вот тогда большая трудолюбивая семья латышей получила достаточный земельный надел, на котором и сейчас стоит их дом.

В 1927 году родился старший из семи детей Эдуарда Берзина - Арвид. Мальчик успел закончить только пять классов, когда началась война. Отец ушел на фронт в самом ее начале, и домой уже не вернулся. Сам Арвид Эдуардович хорошо помнит, как по старому мосту через Кунью немцы двигались на Озерец. Часть их прошла, другие остановились, взялись шарить по домам. У Берзиных были пчелы, вот немцы и принялись искать мед. Мать спрятала его в чулан, закидала тряпками, в надежде, что там они копаться не станут. Но немцы раскопали все, и мед весь забрали. А потом начали ломать ульи, пока к ним не подошел старик Берзин, стал объяснять: "Ну что вы делаете, тут же ребятки малые …" Устыдились - нет ли они старика, но крушить пчелиные домики перестали. Зато на колхозной пасеке, где было сорок ульев, все разорили начисто.

А в ноябре в деревню пришел карательный отряд. Всех жителей согнали, обставили пулеметами и пошли искать по домам, не прячет ли кто партизан. Никого не нашли, вывели только двоих - молодого парня и мужчину, который не был взят в армию по болезни. Их потом расстреляли вместе с ранеными, лежавшими в одном из домов. Этих солдат, вступивших ранее в ожесточенную перестрелку с фашистами, подобрали и привезли на телегах в деревню сельские женщины; все помогали раненым, как могли: приносили еду, собирали для перевязок бинты и тряпки… Когда пришли каратели, Арвид с двоюродными братьями побежали к тем раненым, чтобы их предупредить. Так один из наших бойцов смог уйти в лес, а вот другой, тоже уже вставший на ноги, решил остаться - мол, будь что будет. Его немцы расстреляли. Говорили, что у фашистов тогда был план всю деревню сжечь, но латыш-переводчик и с ним один из раскулаченных стали просить не поджигать; немцы остановились и деревню не тронули. Но стоявшую пустой больницу сожгли, опасаясь, вдруг там прячутся партизаны…

Арвида Эдуардовича призвали в армию в конце 1944 года. Сначала собирались направить в латышско-эстонский корпус, но потом отправили в полк, что стоял под Москвой. Когда в апреле 1945 года они должны были ехать на фронт, прибалты обратились к командованию с просьбой направить их в свою национальную часть. Так они оказались в Латвии, немалая часть которой - Курляндия - все еще была не освобождена; немцы там крепко держались, не желая отдавать латышский порт Либава (по-русски Лиепая). Арвид Эдуардович вспоминает, как старый солдат привез их в войсковую часть. Недавно вышедший из боя полк стоял в то время на отдыхе. К вновь прибывшим новичкам обратился веселый лейтенант: "Ну, парни, кто ко мне в связисты?" С Берзиным был еще один парень из Торопецкого района, тоже латыш, ему Арвид и предложил: "Давай пойдем, такой командир веселый…" Так два земляка оказались в связистах. И только потом, уже на фронте паренькам рассказали, что связисты в бою погибают в первую очередь. Связь оборвалась - ползи под пулями, любой ценой восстанавливай. Но в строю связисты уже шли сзади: сумка, винтовка, противогаз, коробка с телефоном, катушка килограмм пятнадцать - с таким грузом не разбежишься…

В ночь с 8-го на 9-е мая, продвинувшись за немцами километров на пятьдесят, их часть остановилась на хуторе в лесу; были выставлены охрана и часовые. А утром, когда вся дивизия построилась, бойцам объявили: война закончилась, Германия капитулировала, Победа! Радость от этой вести трудно описать словами. "Понеслась пальба, все стреляли в воздух: кто из автоматов, кто из винтовок, - расстреляли все, что у кого было! А на завтрак нам вместо ста дали двести граммов водки и больше мы ее уже не видали - война-то закончилась", - вспоминает Арвид Эдуардович.

На родину он вернулся в 1946 году, после расформирования латышских дивизий, где последний год служил писарем при штабе. А дома как узнали, что писарем был, сразу взяли счетоводом в колхоз. Проработал Арвид Эдуардович в этой должности года три, пока не нагрянул к ним секретарь райкома да не собрал общее колхозное собрание, на котором поставил задачу: закупить в хозяйство еще 20 телят. "План по молоку, по мясу, по севу - мы перевыполняли всегда, - рассказывает Арвид Эдуардович. - Но тот год выпал неурожайный, кормов было мало. Я и сказал: кормов не хватит, если закупим этих телят, они все передохнут у нас…" Поднялся шум, его обвинили в том, что он идет против советской власти, а секретарь потребовал, чтобы и от работы счетовода отстранили. Кто пойдет против секретаря: все проголосовали, подняли руки, Берзина сняли. На другой день после отъезда высокого начальства председатель хотел было все обернуть в шутку, без счетовода ведь в хозяйстве не справиться. Но Арвид Берзин так и не вернулся в контору, пошел работать по наряду: где только не пришлось с тех пор потрудиться… Телят тогда, конечно, закупили, но до весны они, как и предостерегал Берзин, не дожили: сена не было, и комбикормов не хватило. А секретаря того потом сняли и перебросили куда-то в другой район.

Много воды утекло с тех пор, много лет пролетело. Арвид Эдуардович уезжал из родного края и возвращался, уже состоявшимся человеком получал прерванное войной образование - сначала закончил семилетку, затем Себежский сельскохозяйственный техникум; работал агрономом, главным зоотехником, восстанавливал колхозную пасеку, с которой сдавал до тонны меда. Он и сейчас, когда ему уже за восемьдесят, продолжает заниматься хозяйством, в котором те же пчелы, жеребенок, куры, собаки, кот - любовь к животным у него с детства. А еще Арвид Берзин построил дом, вырастил двоих сыновей, многие годы активно помогает в восстановлении местного храма. Ранее крещенный в лютеранстве, он принял православную веру, в которой был наречен православным именем Андрей. С ним удивительно интересно беседовать, и хочется верить, что мы еще расскажем об Арвиде Эдуардовиче Берзине - русском человеке с латышской светлой фамилией.

Людмила ЕФИМОВА. По материалам сайта http://vesvladivostok.ru

Другие статьи по теме:

С юбилеем!