НИКА - Культура

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

НИКА

Тихо сон шепнул:
А это – из Записок Ники Турбиной:
Потом – уже не было.

ЗДРАВСТВУЙТЕ! Жила-была девочка. Ника Турбина. Уверена, многие помнят об этом уникальном ребенке – девочке, которая писала взрослые стихи. Потом эта девочка выросла… Почему я сейчас вспомнила о ней? Просто открыла подаренную книгу, которая так и называется «Чтобы не забыть». Открыла – и не смогла закрыть, пока не прочла всю.

СТИХИ НИКИ ТУРБИНОЙ

Что останется после меня?

Что останется после меня?

Добрый свет глаз или вечная тьма?

Леса ли ропот, шёпот волны

Или жестокая поступь войны?

Неужели я подожгу свой дом,

Сад, который с таким трудом

Рос на склоне заснеженных гор

Я растопчу, как трусливый вор?

Ужас, застывший в глазах людей

Будет вечной дорогой моей?

Оглянусь на прошедший день –

Правда там или злобы тень?

Каждый хочет оставить светлый след.

Отчего же тогда столько чёрных бед?

Что останется после тебя,

Человечество, с этого дня?

(1984)

Не спится…

Не спится мне,

И времени не спится,

И тяжесть дня

Не даст

Сомкнуть ресницы.

Но непослушен,

Как он непослушен,

Мой проводник

По сумрачным лесам!

– Не спорь,

Устала ты, –

Я слышу тихий шепот. –

Не бойся ничего,

Иди за мной.

Там дивные сады

И вечный день,

И дождь совсем не колкий.

Там целый год

На новогодней елке

Подарки дарит

Детям Дед Мороз.

И не уколется

Душа твоя

О лица злые,

Увидишь бал цветов –

Он будет для тебя.

Я это счастье

Не дарю другому.

И будет вечен сон –

Так лучше для тебя.

Не спится мне…

Пусть лучше

Мне не спится!

(1983)

* * *

Я, как сломанная кукла.

В грудь забыли

Вставить сердце.

И оставили ненужной

В сумрачном углу.

Я, как сломанная кукла,

Только слышу, мне под утро

Тихо сон шепнул:

«Спи, родная, долго, долго.

Годы пролетят,

А когда проснешься,

Люди снова захотят

Взять на руки,

Убаюкать, просто поиграть,

И забьется твое сердце... »

Только страшно ждать.

(1983)

Из предисловия к книге.

Александр Ратнер

«…Судьба Ники Турбиной случилась трудной, как её характер, трагической и короткой, как её стихи, что «само по себе и не ново» для поэтов такого уровня. Но судьба эта была ещё и уникальной, ибо на вершине славы Турбина оказалась не в конце, а, наоборот, – в начале жизни.

Судите сами: стихи девочки-первоклассницы с подачи Юлиана Семенова напечатала «Комсомольская правда». Через год в Москве выходит первая книга её стихов с предисловием Евгения Евтушенко (кстати, до сих пор, единственным, на мой взгляд, глубоким и доброжелательным анализом творчества Ники). Затем – участие в международном поэтическом фестивале «Поэты и Земля» в Италии, на котором её наградили «Большим Золотым Львом Венеции», поездка в Соединенные Штаты, где она встречалась с Иосифом Бродским…

Вторая же половина жизни Ники Турбиной прошла, увы, в бесславии и безвестности. «Я всё сказала о себе в стихах ещё ребенком», – писала Ника.

Многие полагают, что трагедия Турбиной заключалась в том, что она в двадцать семь лет не могла писать лучше, чем в семь. Не совсем так, точнее, совсем не так. Если бы в конце жизни она написала то, что в семилетнем возрасте, может быть, это не вызвало бы таких восторгов и эпитетов в её адрес, так как тогда речь шла бы о талантливых взрослых стихах взрослого человека. А вот взрослые (да ещё какие! ) стихи девочки воистину потрясают…

Сравните две судьбы – Ники Турбиной и Владимира Высоцкого. Последнего уничтожали тем, что вообще не публиковали, чему он огорчался до слёз. Нику же публиковали с семи лет, у неё вышли две книги стихов, и обе в Москве, она выступала по Центральному телевидению, о ней писали, говорили, её возили, приглашали, носили на руках – и вдруг всё это резко прекратилось. Выдержать такой контраст в юности психологически труднее, чем лавину славы в детстве.

В конечном счете, оба – Высоцкий и Турбина – ушли молодыми и встретились на Ваганьковском кладбище.

Ника ушла из жизни двадцатисемилетней, в лермонтовским возрасте. Но если Лермонтов был убит сразу и одним человеком, то Нику убивали долго и многие, пулями невнимания, непонимания, равнодушия, зависти к её таланту, молодости, внешности.

Она не хотела уходить из жизни и цеплялась за неё, как за подоконник окна, с которого от неловкости случайно соскользнула и на мгновение зависла со стороны улицы. Путь Ники в бессмертие был равен расстоянию от окна пятого этажа до земли.

Каждою клеткой тела

Девичьего дрожа,

Ты над Москвой летела

С пятого этажа.

Господи, как нелепа

Гибель от высоты.

Не из окна – из неба

Выпала, Ника, ты.

Видимо, годы вышли

Все на твоем веку,

Если тебя Всевышний

Не удержал вверху.

В ласточку-одиночку

Превращена судьбой,

Ты долетела, точку

Ставя сама собой.

Эта книга должна была появиться раньше, но, слава Богу, что наконец-то вышла сейчас, чтобы напомнить всем о жившей недавно рядом с нами Нике Турбиной, Поэте с большой буквы, и познакомить с её творчеством новое поколение, ибо на родине последняя книга Ники была издана почти полтора десятилетия назад»…

А это – из Записок Ники Турбиной:

«Я в Ялте. Бабушка просит меня написать воспоминания о Юлиане Семенове. Представляю себе ситуацию моего творческого начала и вдруг без него… Меня бы тогда не было как поэта.

Это он первый обратил внимание на мои стихи, не усомнился в том, что автор я, несмотря на непривычный для людского сознания мой возраст. Это он бескорыстно, щедро, благородно, весело, сопереживая о моей судьбе, помогал мне утвердиться первое время (пока был жив) на тропинке поэтического начала.

Потом – уже не было.

Последнее моё выступление перед аудиторией было в Ялте, в театре им. Чехова. Я только что прилетела из Америки. Юлиан представлял меня зрителю. Он был тогда печальный, и мне страшно было смотреть в его глаза. Я чувствовала, что у него что-то неладное в душе. Тогда он был особенно нежен, по-отечески гладил меня по голове, а я вдруг задала ему вопрос, в чем же смысл жизни.

Он не сразу ответил. Возможно, на людях он не решался сказать то, что знал всегда. Стал говорить что-то умное, философское, я почти не слушала. Я знала, что смысл жизни только в доброте к людям, и это я читала в его глазах. Это была наша последняя встреча.

Впоследствии я поняла, что как поэт никому не нужна. В результате стала стесняться своих стихов и пыталась мучительно и трагично найти себя. Уверена, если бы он был жив, моя судьба как поэта сложилась бы иначе.

Я несу в себе память о Юлиане Семенове, как о человеке совершенно неординарном для нашего сурового времени, когда личность не является жизненно необходимой для общества…»

Ника Турбина, 2000 г.

Лица уходят из памяти,

Как прошлогодние листья.

Осень оставила только

Утра хмурого привкус.

Лица уходят, но изредка

К сердцу подходит холод.

Вспомнятся желтые листья.

Это как встреча с болью,

Это как встреча с прошлым,

С чьим-то портретом разбитым.

Горько от настоящего,

Страшно жить позабытым.

«В судьбе Ники Турбиной отразились все «добрые традиции» отношения нашего общества к таланту: при жизни – если не травля, то забвение, после смерти – если не запоздалое восхищение, то спекуляция причастностью к судьбе творца.

Ранний уход поэта из жизни усиливает впечатление от написанного им. Особенно, если уход этот был предопределен самим поэтом ещё в дошкольном возрасте. Ника Турбина жила с таким предчувствием более двадцати лет, она не однажды и по-разному пыталась свести счёты с жизнью, но давший ей свою искру Господь не торопил события и снова дарил ей время на реанимацию души и тела:

Я не хотела умирать.

Летать пыталась – не свершалось.

А умерла, то потешалась

Над бренной дерзостью мечты…

Не сомневаюсь, что так же, как когда-то Господь подарил Нике свою искру, он уже подарил ей частицу своей вечности, у которой «нет предела, есть только время на выход».

Александр Ратнер.

При полном или частичном копировании матерала с сайта http://vesvladivostok.ru обязательна активная, не закрытая от индексации поисковыми системами ссылка.