Как уже говорилось, в слободе существовали три храма — два лютеранских и один реформатский. Община лютеранской кирхи Святого Михаила, основанная еще в первой половине XVTI столетия иноземными купцами, именовалась «старой» или «купеческой». Вторая кирха, Петра и Павла (ее каменное здание было заложено в 1694 году в присутствии царя Петра I), объединяла «новую» или «офицерскую» общину.
В 1600 году были «взяты изо Пскова к Москве из богадельны три старицы миряне, устра- ивати богадельны по псковскому благочинию». Одна богадельня была поставлена у храма Моисея Пророка (в будущем — Моисеевский монастырь) в самом начале Тверской улицы, «а в ней нищие миряне», другая — «против Пушечново двора, а в ней инокини», третья — на Кулишках, «а в ней нищие, женский пол»381.
При монастырях обретались и нищие; например, в 1695 году упоминаются десять нищих, «которые сидят при Богоявленском монастыре»378. В то же время средневековые монастыри не содержали больниц для мирян или богаделен, как это было в Новое время. Упоминающиеся в документах монастырские больницы с «больничными старцами», ухаживавшими за недужными, были предназначены только для братии и существовали далеко не во всех московских монастырях.
Как говорилось выше, гости-сурожане вели торговлю с Крымом. Распространялись их интересы также на территорию Золотой Орды, Византию, Средиземноморье. Южная торговля была опасным занятием — купцов часто обирали власти пограничных городов, грабили в степи кочевники, а случалось, захватывали в рабство или убивали.
Вначале такой сирота поставит себе у изголовья ведерко с водою и черпает ковшиком, пока рука поднимается, а потом ссучит из рукава или из подола рубашки соску, смочит ее, сунет себе в рот, да так с ней и закостенеет». С октября 1655 года мор начал потихоньку сходить на нет, а некоторые заболевшие стали выздоравливать.
При зачаточном состоянии медицины в средневековой Москве не только обычные болезни, но и смертоносные эпидемии являлись печальной страницей повседневности. Самые ранние известия об эпидемиях и эпизоотиях, неурожае и голоде сохранили летописи. В ранний период существования Московского княжества они не сообщают о подобных бедствиях в городе и округе.
Сам государь в это время находился в литовском походе. Русские воеводы брали один за другим города Смоленской земли и соседней Белой Руси. В это время из столицы приходили печальные вести. Патриарх Никон распорядился вывезти из Москвы царицу Марию Ильиничну со всем семейством. Вскоре царь предписал и ему покинуть город, оставшийся на попечении боярской комиссии во главе с князем Михаилом Петровичем Пронским.
Усиленная защита бороды архиереями свидетельствует не только о том, что этот мужской атрибут находился в большом почете, но и о том, что находились смельчаки, пренебрегавшие дедовским обычаем — брившие, подстригавшие и даже выщипывавшие растительность на лице. Брадобритие было уделом молодых щеголей, стремившихся понравиться женщинам; солидные мужи отращивали бороды, ходили степенно и важно.
После обеда москвичи отправлялись два-три часа поспать. Эта традиция восходила к древним временам. Владимир Мономах писал о ней как об общепринятом правиле: «Спанье есть от Бога присужено полудне. От чина бо почивает и зверь, и птици, и человеци». Как видим, князь-писатель не только освящал обычай полуденного сна ссылкой на Божественное установление, но и почему-то распространял его на всю живую природу.
Раздача милостыни сопровождала важнейшие события семейной жизни царя — женитьбу и рождение детей. Г. К Котошихин пишет, что после свадьбы «царь и царица ходят по богаделням и тюрмам и дают милостыню ж; так же и нищим и убогим дают по рублю и по полтине и менши человеку». «И тех денег расходуется множество тысяч», — отмечает беглый подьячий.
Из такой печи идет отверстие в баню, которое они закрывают крышкою и коровьим навозом или глиною. Снаружи имеется другое отверстие — поменьше первого — для выхода дыма. Когда камни достаточно накалятся, открывается внутреннее отверстие, а внешнее закрывается, и сообразно тому, сколько требуется жара, наливают на камни воды, иногда настоянной на добрых травах.
По подсчетам В. А. Ковригиной, население слободы составляло примерно 1200 человек в 1665 году и около 2500 человек в первой четверти XVIII века — всего два процента от общего числа жителей Москвы. Указ об образовании слободы перечислял основные категории ее населения: «служилые немцы» (офицеры полков «иноземного строя»), доктора, аптекари, мастера, торговцы. Больше всего было военных.
Женских портретов той эпохи крайне мало. Это изображения цариц Натальи Кирилловны, Марфы Матвеевны (второй жены Федора Алексеевича), царевны Софьи Алексеевны. Поэтому получить представление об идеале женской красоты эпохи Московского царства можно только из письменных источников. Обычно эти описания приукрашены литературными изысками, но сохранились и вполне реалистические словесные портреты, в первую очередь в брачных делах царской фамилии.
В духовных грамотах или описях приданого богатых и знатных людей они перечисляются десятками. Например, князь Д. М. Пожарский в 1642 году «благословил» своего сына Петра: «.образ Пречистые Казанской в серебряном киоте; да образ в киоте их ангел, оклад чеканной; да образ Пречистые Богородицы. да образ Зосимы и Савватея чеканной в киоте ж».
Вернемся теперь в парадную «хоромину» богатого московского дома. Мебель «передней» или «столовой» горницы состояла из лавок и столов; в XVII веке стали более широко распространяться кресла, стулья, шкафы. Лавки, плотно примыкавшие к стенам, изготавливались и «опушались» (украшались резьбой по нижнему краю) плотниками при строительстве дома. Под лавками иногда делали небольшие рундуки — ящики с подъемными крышками. И. Е.
Голландец Н. Витсен, побывавший в 1665 году в гостях у богатого московского купца Аверкия Степановича Кириллова, был более скуп на описание его дома, чем оценщики имущества опального Голицына: «Я посетил Аверкия Степановича Кириллова, первого гостя, которого считают одним из самых богатых купцов. Он живет в прекраснейшем здании; это большая и красивая каменная палата, верх из дерева.
Вероятно, Даниил Заточник и его последователи всё же сознавали, что «не суть зло естество женское». Однако как литературные примеры, так и некоторые реальные жизненные ситуации не могли примирить их с этим. В результате авторы подобных текстов продолжали распалять свою ненависть к женщинам, вспоминая всё новые и новые их дурные качества: самовластие, гнев, зависть, злоязычие, сварливость, лукавство, расточительство, распутство, чародейство.
В нашем распоряжении нет точных данных о числе нищих в Москве. Если считать, что после указа 1701 года удалось загнать в богадельни большинство московских нищих, то получается, что их было три-четыре тысячи человек. Однако немалой их части долго удавалось уклоняться от переселения в богадельни, поэтому, вероятно, в конце XVII века в столице профессиональными побирушками были около пяти тысяч человек.
Ремесленники Мещанской слободы работали для царского двора, по заказам москвичей и для слобожан. Среди слобожан были серебряники, кузнецы, золотых дел мастера, портные, сапожники, скорняки, гончары, свечники, мыльники, хлебники, печники, плотники, сабельники, в том числе мастера высокой квалификации. Например, Ян Граковский изготавливал серебряные изделия с чернью для государя и имел весьма высокий оклад — десять рублей в месяц.