Таинство Светланы Исаевой

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Таинство Светланы Исаевой

— И малышня уже пошла, пошла!
— Что было до «Мистерии»?
— После школы путь был один, в режиссеры?
— То есть вы не профессиональный режиссер?
— Наличие мозгов для актера недостаток?
— Лентяев выгоняете с позором?
— С трех лет?!
— Каковы критерии отбора для малышей?
— Уже многое сделано, есть чем гордиться. Остались мечты?

Я выросла за кулисами. Я знаю рецепт театра. В нем перемешаны: пыль (причем театральная пыль совершенно отличается от, например, библиотечной. Книжная пыль впитала в себя мудрость и тишину. Она спокойная и громоздкая, а вот пыль театральная в разы легче. Она кружится, летит, делает кульбиты в воздухе, приятно щекочет в носу), актерский пот, режиссерские седые волосы, зрительские смех и слезы. Все это приправлено муками творчества, бессонными ночами, самопожертвованием и блеском софит. Закулисные интриги и безумные театральные традиции добавляются по вкусу, это придает остроты.

В блюде под названием театр обязательно должны присутствовать все вышеперечисленные компоненты, иначе ничего не выйдет. Может получиться неплохая самодеятельность, театральный кружок или студия. И только если повар «накудесничал» верно, будет театр. А кулинары здесь всегда искусные, потому что театр плохим не бывает. Он всегда чудесен! Театр — это место, где происходят чудеса. Плохим может быть спектакль или даже целый репертуар. Но пройдут годы, сменятся режиссеры, в гримерках будут сидеть совсем другие актеры, и чудо рано или поздно обязательно произойдет! Магия театра — предмет малоизученный, его можно только почувствовать, но не понять. Если тебе кажется, что технология стала известна, если перед выпуском спектакля ты спокойно засыпаешь по ночам (и неважно, кем ты служишь — актером или реквизитором), а перед выходом на сцену внизу живота нет священного волнения, нужно уходить. Театр не терпит рабочих, тех, что с восьми до восьми. Здесь все иначе. Приходя в театр, человек отдает себя на служение. Он целиком посвящает свою жизнь театральному таинству и сам рано или поздно становится носителем этой тайны. Мистерия (в переводе с греческого «таинство, тайна»), одним словом.

Именно так называется детский театр, с художественным руководителем которого мне удалось побеседовать. Светлана Исаева — создатель «Мистерии». Ее «детищу» уже 23 года, а все как маленький. От матери ни на шаг. А она от него. Это великолепный тандем. Где они только не побывали за долгие годы совместного бытия. Ездили на гастроли в Италию и Париж, хотя родину тоже не обделяют. Исколесили всю Тверскую область. Побед и наград много, но на них не зацикливаются. Ведь впереди еще столько нового. Нужно все успеть. Каждую неделю у них спектакли. И постановки, постановки, постановки…

Когда я зашла в зал, прогон спектакля «А зори здесь тихие» уже начался. В субботу премьера, осталось совсем немного. Минуту оглядываюсь в растерянности, решая куда «приткнуться».

— Сядьте, быстро, — резкий голос заставляет вздрогнуть.

— Куда? — шепчу я.

— Куда-нибудь, только быстро!

Цепляю глазом свободный стул и мухой туда, так мне повезло оказаться в первом ряду. А это очень опасное место. Все изъяны спектакля обнажаются именно для зрителей первого ряда. Актерский «наигрыш», проблемы с реквизитом, растерянность, любая неправда. Здесь все видно как на рентгене. А из центра зала вновь гремит голос:

— И малышня уже пошла, пошла!

Оказывается, я стояла именно там, откуда должны были бежать маленькие актеры. Чуть не нарушила ход спектакля. Перевела дух и попыталась включиться в атмосферу. Хотя нет, не так. Не успела я перевести дух, как атмосфера включила меня в себя. Не буду рассказывать всем известный сюжет знаменитой истории, скажу только, что девчонки играли так, так… Просто чудо, как играли девчонки! А старшина — мужественный, живой, настоящий. Иногда в голове проскакивала мысль, что на сцене не профессиональные актеры, а обычные школьники, но я отбрасывала ее на потом. Не до восхищения было, не до похвалы — война… Рыдала я в голос, закрывая лицо руками.

После прогона Светлана выбежала на сцену, обнимала всех, твердила: «У нас получилось». У них действительно получилось! Без всякой абстракции. Без пятнадцатого, только самому режиссеру понятного слоя. Просто получилось, из-под сердца. В театре праздник! Произошло чудо, рожден спектакль…

Потом мы сидели в гримерке, настало время для интервью. А я совершенно не могла сосредоточиться. Перед глазами плыли сцены из спектакля, а сердце взволновано настукивало: «Идет война народная, священная война». Спасибо Светлане, взяла инициативу в свои руки. Она талантливо «втянула» журналиста в беседу и диалог начался…

— Что было до «Мистерии»?

— До «Мистерии» была целая жизнь. Разная, но не такая счастливая, как сейчас. Я жила в Западной Украине. Театром занималась буквально с первого класса школы. Мою первую учительницу зовут Людмила Васильевна Вакула, она и сейчас в добром здравии. Благодарна ей буду всегда. Именно она разрешила мне превратить свой класс в театр. Сначала я ставила небольшие сценки, а потом уже дело дошло и до целых спектаклей. Самым страшным наказанием от учительницы для меня была совсем не двойка. Людмиле Васильевне удавалось поставить «хулиганистую» девчонку на место одной фразой: «У тебя искорка погасла». Для меня эти слова были очень болезненны. До сих пор, если вдруг нахлынет лень, говорю себе: «У тебя искорка погасла», обижаюсь и начинаю работать с новой силой. Самой себе доказывая, что ничего подобного не произошло.

— После школы путь был один, в режиссеры?

— Ничего подобного. Представь себе Западную Украину времен Советского Союза. Глушь. На режиссеров там не учили, а ехать в Москву было страшно. Мне казалось, что я не достойна того волшебного мира, что рисовался в мечтах. Я училась в музыкальной школе, а после ее окончания без труда поступила в музыкальное училище. Это были годы великих мук. Но только потом я смогла понять, как много они мне дали. Во всех спектаклях, которые я поставила, музыке отводится большая роль. Подбираю ее интуитивно и почти всегда попадаю в десятку. Все потому, что в музучилище меня научили чувствовать музыку, попадать дыханием в ее ритм.

После окончания меня распределили концертмейстером в училище культуры. Я жила по наитию, а в голове продолжали возникать новые образы и идеи спектаклей. Их скопилось огромное количество, и они требовали реализации. Оказавшись, таким образом, в безвыходном положении, мы с моими идеями направились в родную школу. Там я стала абсолютно безвозмездно вести театральный кружок. Это было моим развлечением, моей второй жизнью. Когда я поняла, что театр — это единственное, чем я могу заниматься, решилась на поступление в Москву. Приезжаю в институт культуры, а там отказываются принимать мои документы. Говорят:

— Написано в них все правильно, но по форме заполнено неверно. Вам стоит вернуться на Украину, переделать документы и только потом возвращаться к нам.

Естественно, назад я не поехала. Решив, что не судьба мне быть режиссером, я поплыла по течению. Оно и забросило меня в Тверь. Часто меняя работу и должности, я оказываюсь во Дворце Творчества Детей и Молодежи. Взяли меня сюда «методистом по работе с вожатыми октябрят». Я вообще не понимаю, что это такое и чем нужно заниматься, а потому начинаю делать театр. Вообще, где бы я ни оказывалась, из всего пыталась сделать театр. Это единственное, что у меня получается хорошо. Но только в ДТДМе меня приняли, а все благодаря уникальному человеку Елизавете Дмитриевне Жуковой. Она пошла к директору и потребовала официально сделать меня руководителем театра-студии. Так в 1987 году появилась «Мистерия». Дело моей жизни.

— То есть вы не профессиональный режиссер?

— Теперь уже профессиональный. Если ты рожден для чего-то, все обязательно получится. Главное — не сходить с намеченной тропы. Судьба сделала очередной поворот в моей жизни. Один из спектаклей «Мистерии» увидела Вера Андреевна Ефремова — художественный руководитель театра драмы и народная артистка России. Она взяла меня к себе на курс в Тверской филиал Щепкинского училища. Мне повезло учиться у профессионалов. Ефремова и Чуйков — настоящие педагоги, готовые делиться своими знаниями и талантом. Таким образом, в сорок лет я стала профессиональным режиссером и абсолютно счастливым человеком.

— Обычно режиссерами становятся бывшие актеры. А вы еще в детстве начали сразу с постановок. Неужели даже в юности не хотелось самой блистать на сцене?

— Я никогда не мечтала быть актрисой. Наверно, я не для того рождена. Нет, я, конечно, не раз выходила на сцену в этом качестве. В своих детских спектаклях играла «кушать подано» и мне этого было достаточно. Потом, правда, были большие роли в профессиональном театре. Но катарсиса я не получала. Рожденный ставить играть не хочет. Мне нравится работать над пьесой, самой писать инсценировку. Видеть весь спектакль еще до того, как он родится. Писать рисунок роли. Изучать психологию героев и актеров. Расставлять акценты, продумывать нюансы. А на сцене во время спектакля я чувствую себя неловко. Обращаю внимание на неверные мизансцены, думаю о том, что можно было сделать свет поярче, а музыку погромче. Я слишком много думаю. У меня многовато мозгов для того, чтобы быть актрисой.

— Наличие мозгов для актера недостаток?

— Нет! Я неправильно выразилась! У актера должен быть развит кругозор. Ему необходимо читать, слушать музыку, смотреть на произведения искусства, знать их историю. И все это пропускать через себя. Иначе на сцене получается не проживание, а «мартышничество»! Просто мозги актера должны отличаться от остальных своей подвижностью. Для сцены я слишком основательна, тяжела на подъем психофизически.

— Вы оставляете своим юным актерам время на жизнь вне театра? Понимаете, когда к «Мистерии» относятся как к хобби?

— К «Мистерии» так не относятся. Народный театр — это не любительство. Это профессионализм. У нас свой зритель, и мы перед ним в ответе. Просто не имеем право на «халтуру».

— Лентяев выгоняете с позором?

— В театре не бывает лентяев. Это исключено. А потом, мы же воспитываем актеров с трехлетнего возраста. Они еще говорят с трудом, но уже прекрасно знают, что в театре нужно трудиться. А иначе незачем.

— С трех лет?!

— Да, у нас с педагогами театра получилось разработать методику под названием «Маленькое чудо». Мы принимаем в театр с трех лет, и малыши начинают постигать азы актерского мастерства уже в столь юном возрасте. Зато к шестнадцати у нас вырастают настоящие звезды.

— Каковы критерии отбора для малышей?

— Их нет. Все маленькие дети талантливы. Безусловно. Портятся они уже потом, когда их отдают в детский сад, где они обрастают комплексами. Мы делаем все, для того чтобы с нашими маленькими дарованиями этого не произошло. Раскрепощаем, даем возможность творчества. Это очень важно для развития личности. А вот в основной состав театра принимаем самых талантливых с пяти лет.

— Еще и составы есть?

— Конечно. Младший, подростковый и взрослый состав.

— Хорошо. Вот актеру «Мистерии» исполняется 17 лет. Он заканчивает школу. Что дальше? Все поступают в театральные институты?

— Поступают все, кто этого хочет. Наши актеры прекрасно понимают мир, в который они попадут, закончив театральный институт. Знают плюсы и минусы. Мы откровенно рассказываем правду о профессиональном театре, без купюр. О том, что дальше, как повезет. Подфартило, и ты на коне, а стоит чуть-чуть замешкаться — и прыгать тебе всю жизнь в массовке. Не скрываем ничего. Воспитанники «Мистерии» к этому готовы. Они ответственно относятся к выбранной профессии. Хотя путь театральных актеров выбирают не все…

— Уже многое сделано, есть чем гордиться. Остались мечты?

— Я хочу театральную школу и детский театр с собственным зданием. Чтобы ребенок, отучившийся в «Мистерии», шел в институт, заканчивал его и возвращался в «родные пенаты» уже на работу. Уверена, все это обязательно будет. В этом не может быть сомнений, ведь мы этого заслуживаем! Мысли материальны, а слова тем более.

— Почему именно детский театр? И почему вы в принципе решили работать с детьми?

— Дети — самые талантливые и самые честные люди. Это постоянная проверка на вшивость. Детей не обманешь. С ними нельзя лукавить. Они чувствуют и перестают тебе верить, перестают за тобой идти. С детьми нельзя работать в полсилы. Нельзя допускать грязных мыслей. Только искренность и открытость. Правда, переживания. На сцене и за ее пределами. Дети очень похожи на сам театр. В них тоже скрыта великая божья тайна, и они так же не терпят фальшь.

Алина Колкер По материалам сайта http://vesvladivostok.ru

Другие статьи по теме:

Рецепт новогоднего счастья