Невозмутимость многочисленного персонала

Классический пример для каждого, кто не хочет заниматься напрасными поисками утраченного времени, — гостиница «Метрополь» на бывшей Театральной площади, ныне площади Свердлова — если угодно, «Белой площади» гражданского, светского, не священного назначения. Тому, кто входит в нее, нет нужды знать, что это здание, строившееся с 1899 по 1903 г., во время Октябрьских боев было опорным пунктом белых, что здесь несколько лет после 1918 г. размещалось молодое Советское правительство, а позже жили Герберт Уэллс и Анатоль Франс. Достаточно окинуть взглядом фасад, помещения, понаблюдать за движением персонала и гостей. На фризе этого великолепного дома едва различим лозунг: «Только диктатура пролетариата может освободить от ига капитала». Примечательно не то, что на первой буржуазной гостинице Москвы отмечено вступление нового класса во владение ею, а то, в какой форме это сделано: буквы выдержаны в стиле первых лет Советской республики, когда еще давали себя знать отголоски расцвета орнамента эпохи модерна. Вид вестибюля не столь синтетичен: у стен, облицованных мрамором, стоят клубные кресла. В помещении, где расположилась касса, эта будка, облицованная древесно-стружечными плитами, отвлекает взгляд от окон в стиле модерн и прекрасных люстр. В большом зале, где в середине журчит фонтан под цветным стеклянным куполом, расставлены обитые красным стулья, кресла, накрытые белыми скатертями столы со множеством бокалов и стаканов.

Невский проспект

Это больше, чем колония владельцев садовых участков, и в то же время меньше, нежели предместье, застроенное виллами. Это свободное пространство, сельское хозяйство в миниатюре, место отдыха для измученных жителей крупных городов, поле действия для земледельцев, которым мешают предаваться любимому делу. Не поддаются описанию аромат сирени, пионов, нагретого солнцем леса, не теряющего, однако, своей прохлады, дым от костров, разжигаемых повсюду не просто ради тепла и романтики, но и с практической целью: на них сжигаются отходы. Усадьба и дача — это не только строения, но и форма жизни, знак преемственности, несмотря на всю разницу между упряжкой четверней и электричкой, несмотря на расхождение между городом и деревней (здесь-то они еще упорно цепляются друг за друга). Иным зданиям, иным улицам улыбается счастье: они выживают просто потому, что никому не мешают или совершенно непроизвольно согласуются с планированием будущего. Должно быть, это и произошло с московским Бульварным кольцом. Невозможно представить, что случилось бы с ним, если бы оно вызывало к себе такой же интерес, как Тверская, в наши дни улица Горького. Изначально по этой улице петербуржцы вступали в свою Москву, а после прихода к власти новых владык она должна была послужить достойным ответом аристократическому Невскому проспекту из города-соперника.