Решение адвоката защищать убийц не нашло понимания в обществе. «Публике казалось, что мы совершаем преступление, защищая этих людей. Но они нуждались в защите не меньше, чем любые другие обвиняемые в суде, решающем их судьбы. Бессмысленная и безосновательная критика обрушилась на прокуроров, так как слушание дела затянулось.
Рассказ о процессе был вынесен на первые страницы газет. Без преувеличения, за ним внимательно следили во всем мире. Я редко заходил в свой офис в те трагические дни и редко читал письма, которые приходили кипами. Они, как правило, были в высшей степени оскорбительными и жестокими».
Но Дарроу был неустрашим. Ни в коей мере не защищая и не стараясь смягчить того, что совершили преступники, Дарроу продолжал отстаивать их жизни. Убедительная просьба Дарроу о милосердии остается классической в американской судебной практике: «Я молюсь о времени, когда ненависть и жестокость перестанут отравлять сердца людей, когда мы сможем понять, что даже преступник имеет право на жизнь и что сострадание является высшим атрибутом как Божьего, так и людского суда».
Настойчивость Дарроу была вознаграждена. Он убедил суд в том, что «начинающаяся паранойя» вызвала у обоих молодых людей временное расстройство психики. После тридцати трех дней суда, за которыми последовал трехнедельный перерыв до вынесения окончательного приговора, Дарроу посетил Леба и Леопольда и сообщил им, что они будут приговорены к пожизненному заключению за убийство и к 99 годам тюрьмы за похищение.
Ходили слухи, что Дарроу получил за защиту миллион долларов, но годы спустя Дарроу ошеломил всех, поведав, что случилось, когда дело дошло до расчета. В действительности он получил только тридцать тысяч долларов, уплаченных с большой неохотой Натаном Леопольдом-старшим, который показал такое же холодное высокомерие, как и его сын. Передавая чек, отец убийцы сказал: «Мир полон выдающихся адвокатов, которые еще приплатили бы мне за предоставленную им возможность продемонстрировать свое искусство в таком выгодном деле».
В тюрьме Леб и Леопольд благодаря своим отцам, не чаявшим в них души, ни в чем себе не отказывали. Осужденные вели роскошную жизнь за решеткой на зависть остальным заключенным.
Они занимали смежные камеры, уставленные книгами, столами и бюро для хранения документов. Через охрану их снабжали контрабандными спиртными напитками, разрешали телефонные переговоры.
Леопольд выращивал овощи, а Леб погряз в разврате, склоняя осужденных молодых мужчин к удовлетворению своих сексуальных наклонностей и подкупая охранников, чтобы те не мешали его развлечениям.