Алексей ЛЕБЕДЬ Активная жизнь ведет к преждевременной смерти

Меню сайта

Категории раздела

Геополитика [8222]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Политика » Геополитика

Алексей ЛЕБЕДЬ Активная жизнь ведет к преждевременной смерти

У нас нет святых людей
Кому это надо?
Умеют – пусть покажут
Соло

– Что значит быть в нашей стране борцом за правду? – спросил нас напоследок Алексей Лебедь, но, не дав вставить даже слова, сам ответил на свой вопрос. – Это небезопасно.

Не сомневаемся, депутат Государственной Думы и бывший председатель правительства Хакасии, трижды избиравшийся на этот пост в ходе прямых всенародных выборов, знает, о чем говорит. Может, поэтому и заявил в конце более чем полуторачасового интервью, что "в силу партийной дисциплины и помня, какая партия меня послала в Госдуму, […] вынужден отвечать так, чтобы вам было непонятно, то ли я за, то ли я против". Не преминув при этом заметить: "Я все вижу, все знаю, все читаю, но из-за определенных конъюнктурных соображений не могу говорить все, что думаю".

Потрясающее откровение для действующего политика, но не для граждан России, которые давно уже прекрасно понимают, чего стоят слова наших политических деятелей. Большинство еще не забыло "эзопов язык", на котором приходилось изъясняться в не таком уж далеком прошлом – зато теперь не приходится учиться понимать его заново.

Впрочем, даже несмотря на эти оговорки, в ходе полуторачасового эксклюзивного интервью еженедельнику "ШАНС" и радио "Абакан" господин Лебедь успел немало наговорить. Разговор в прямом эфире городского радио состоялся на исходе 2010 года, 30 декабря. Свои вопросы Алексею Лебедю задавали не только журналисты Яна МЕТЕЛЬСКАЯ (радио "Абакан") и Алексей КИРИЧЕНКО (еженедельник "ШАНС"), но и позвонившие на радиостанцию жители Хакасии.

Ну, а насколько был откровенен господин Лебедь – судить вам.

Свои своих не сдают!

Яна Метельская: – Алексей Иванович, сейчас в Хакасии вы находитесь в рабочей поездке. Какой смысл эти поездки имеют лично для вас?

– Регламентом Государственной Думы предусмотрено, что одна из четырех недель каждого месяца выделяется для работы в регионе. Это необходимо для того, чтобы ознакомиться с ситуацией в регионе, в промышленности, сельском хозяйстве, в других сферах деятельности. Принять людей, избирателей и попытаться разрешить их проблемы, трудности и тяготы. В этом и есть смысл.

Я. М.: – Какие проблемы у наших людей, Алексей Иванович? Мне кажется, это был бы хороший срез, посмотреть на жизнь нашего региона, на жизнь наших людей через призму тех обращений, с которыми люди приходят в вашу приемную.

– Попытаемся. Проблемы, с которыми люди приходят, связаны, как бы это правильно сказать, с не совсем корректной деятельностью правоохранительных органов.

Например, мы уже достаточно долго занимаемся проблемой семьи Горшковых - Сергея Васильевича и его сына Вячеслава, которые были в свое время осуждены и два года добросовестно отсидели в колонии. А сейчас выясняется, что все, что в виде доказательств было представлено в суд – сфальсифицировано. И участвовали в этом очень интересные люди: и следователи, и работники прокуратуры, и милиции, и все выше, и выше. Сейчас работа по этому делу, связанному с рейдерским захватом бизнеса, продолжается, но какая-то, я бы сказал, нерешительность наблюдается со стороны наших следственных органов, которая не позволяет начать активно заниматься этим делом "оборотней", которые вокруг нас здесь еще, к сожалению, присутствуют.

А ведь еще не стерлись из памяти те времена, тогда я еще руководил республикой, когда мы начинали бороться с господином Трофимовым (бывший прокурор Хакасии – прим. ред.) – известное дело "колобков" и компании. После моей встречи с генеральным прокурором России по поводу ситуации с господином Трофимовым было принято решение убрать его с должности. Но в итоге какие были приняты меры? Ему предложили уволиться по собственному желанию. И как это называется? Да никак. Свои своих не сдают!

Уволен он был по собственному желанию. Соответственно, с чистыми документами и с чистой совестью пошел укреплять министерство юстиции. Проработал там несколько лет, укрепился. Ушел в бизнес, и все, что раньше ему вменялось как нажитое нечестным трудом, теперь легко можно представить как заработанное в бизнес-структуре. Поэтому, побывав несколько месяцев в бизнесе, он повторно, уже в этом году, представлял свои документы на соискание должности прокурора одного из районов Москвы. Документы не прошли, просто потому, что в силу старой привычки мы до сих пор приглядываем за этими вопросами.

Теперь ситуация немного поменялась из-за того, что его сын осужден на 13 лет. Приговор, правда, сейчас находится в стадии обжалования, но, полагаю, если устоит, то господин Трофимов уже никогда не будет прокурором. Сын его, кстати, тоже прокурор. Такая вот прокурорская семейственность. Они поняли, как зарабатывать в современных рыночных условиях, и начали этим активно заниматься.

У нас нет святых людей

– Я, конечно же, не хочу сказать, что ситуация с Горшковым такая же, как с Трофимовым, но не знаю, лучше или хуже. У нас же рядышком есть другой пример.

Я. М.: – Какой?

– Пример, связанный с бывшим министром внутренних дел Хакасии Пономаревым. Он не разрешен пока. И неизвестно, как он будет разрешен, потому что те основания, по которым нашими правоохранительными органами ему были предъявлены обвинения, думаю, в суде не устоят. Сильные адвокаты, а, полагаю, ему хватит денег и возможностей нанять именно сильных адвокатов, их разобьют. Качество работы наших следственных органов иногда вызывает изумление, а иногда просто восторг у граждан, которые в качестве обвиняемых предстают перед судом.

О чем я хочу сказать? У нас нет святых людей. Прокурор тоже может быть потенциальным преступником, глава МВД может быть преступником...

Алексей КИРИЧЕНКО: – Знаете, Алексей Иванович, вот вы сейчас об этом говорите, но ведь это даже не изумляет! Как вы думаете, почему?

– Уже не изумляет. Но тогда это еще было в дикость. А сейчас уже изумляет не это, а то, какой подход в борьбе с этими людьми выбирает их руководство. Они просто спускают все на тормозах. Ведь и господин Пономарев пришел к нам после того, как его при аналогичных обстоятельствах отставили с должности главы МВД Калмыкии. Он год побыл в кадровом резерве. Очевидно, приценился к должности. Я не знаю, можно только догадываться, кто там и за сколько торгует должностями. Но разговоры об этом шли очень устойчивые. В итоге он, наверное, нашел эти деньги и купил эту должность у нас. Кирсан Илюмжинов (бывший глава Республики Калмыкия – прим. ред.) меня много раз предупреждал, что я замучаюсь с ним бороться. И хотя в это сначала не верилось – посмотрев на господина Пономарева, вряд ли подумаешь о нем что-нибудь плохое. У него прекрасные внешние данные, он хорошо образован, воспитан. Казалось бы, у него есть все для того, чтобы быть прекрасным министром внутренних дел, но его действия, а оцениваются прежде всего действия, говорят об обратном.

Так вот, с господином Горшковым, несмотря на то, что сейчас уже есть и доказательства, и результаты различных экспертиз, и все прочее, но все это посылается наверх, а сверху спускается вниз. И так продолжается бесконечное количество кругов. Потому что здесь очень многие люди, персоналии на этом деле завязаны – они живы, здоровы, находятся при должностях. Поэтому делают все для того, чтобы не быть разоблаченными.

Кому это надо?

Я. М.: – Сейчас о борьбе с коррупцией говорит президент, все об этом говорят. Закон о полиции приняли новый, как бы предполагающий, что он снизит эту коррупциогенность, и в МВД все будет по-другому. Как вы, человек с огромным опытом большого управленца, политика, боевого командира, считаете, какой здесь должен быть рецепт, каким образом, на ваш взгляд, можно побороть коррупцию?

– Ну, если бы хотелось, то легко можно было бы сделать.

Я. М.: – То есть воля нужна? Тогда чья воля? Воля президента? Но президент уже сказал, давайте бороться с коррупцией, а оно как все шло, так и ехало.

– Вовсе нет, становится хуже. Президент уже сам констатирует, что за прошедшие два года ситуация ухудшилась. Чем больше он борется, тем хуже становится. Значит, что получается? Не хватает воли.

Мы же видим, какой у нас умный президент. Он на каждый вопрос знает ответ, ему даже никаких бумажек не надо, как предыдущему – этот сам все знает наизусть. Поэтому ему несложно без подсказки и самому догадаться, что не только поправки надо вносить в закон, связанный с предоставлением чиновниками сведений о доходах, но и расходы смотреть. Тогда, может быть, было бы по-другому – сложнее было бы прятать. Не в сторону совершеннолетних детей, как сейчас – всем членам семьи представить декларации, кроме совершеннолетних детей. Это же гениальная подсказка! Все даже и задуматься не успели, куда прятать деньги, свои яхты или что там еще у них есть, как прозвучало это "кроме". Вот этим детям все и сплавим.

Потом еще что-нибудь придумают для того, чтобы эти многочисленные наворованные народные средства можно было куда-нибудь распихать.

У нас хотя традиционно как бы не принято критиковать президента, но ведь все, что он говорит, у нас так же традиционно исполняется. По крайней мере, так должно быть. И в данном случае, если бы президент сказал, что должны декларироваться и доходы, и расходы – это пришлось бы всем исполнять. А если кто попадется – 25 лет для начала давать. Не штрафы там какие-то мелкие, а реальные сроки.

Быстро, в течение одного года, можно отучить воровать, если будут реальные сроки осуждения, если будет конфискация имущества и вселенский позор.

А. К.: – Ну это мы как бы помечтали...

– Да, немножко.

Вообще, я противник революций. Не хотелось бы, чтобы все это по новой случилось. Опять все поломать, все разрушить. Впрочем, этого и не будет. Все пробудут свои сроки в своих должностях. Потом скажут: "Я боролся, я старался, делал все, что мог". Будут оправдываться всю оставшуюся жизнь. Дело в том, что таким путем, каким мы сейчас идем, я думаю, мы в обозримые сроки не доживем до того, чтобы убедиться, удостоверились, насколько реальным и правильным был этот путь. Просто не дойдем. Мы будем очень долго ходить по нему, и каждый год или каждые пять лет, или каждый президентский срок нам будут объяснять, что этот путь, в общем-то, правильный, но не хватает еще чего-то одного. А так как у нас люди очень опытные, умные и талантливые, они еще придумают новые поправки в законы, новые должности, новые какие-то изменения внесут, наказания. Будут крутиться, вертеться. И так можно бесконечное количество десятков лет жить, понимая, что сам ты человек богатый, обеспеченный и все у тебя хорошо. И то, что здесь построено, эту годами выстроенную систему – ее же многие считают справедливой, нормальной, толковой. Особенно те, кто хорошо живет. Зачем же ее менять, особенно тем, кто в нее пришел или отлично в ней живет. Ее никогда не поменяют, за нее будут биться с оружием в руках.

А для бедных... Ну что? Не хватает вожаков у бедных, не хватает организации, не хватает денежных средств для того, чтобы организовывать какие-то серьезные оппозиционные партии движения или течения.

Почетная ссылка

или передышка?

А. К.: – Всю свою жизнь вы вели довольно активный образ жизни, отстаивая вполне определенные ценности, каково вам сейчас, по сути, в почетной ссылке сидеть и послушно нажимать на кнопку?

– А что вы мне можете предложить взамен? Да, мне скучно, я признаюсь, покаюсь…

А. К.: – Но, может быть, честнее просто на даче сидеть?

– Может. Я покаюсь через год, и вы поставите другого дурака, которому будет не скучно, который будет оправдываться: "Нет я там очень влияю на принимаемые решения". Я не могу, как партийный человек, быть очень активным, потому что у нас там партия влияет на все. Костяк Государственной Думы составляют 315 депутатов фракции "Единая Россия".

А. К.: – А вы не пытались партию изнутри изменить?

– Подорвать? Нет!

А. К.: – Зачем подрывать?

– Изнутри ее невозможно изменить.

А. К.: – Но хотя бы внутрипартийную дискуссию по тем или иным вопросам организовать можно?

– В партии все уже разработано: и порядки, и правила. И с партией бороться совершенно бессмысленно. И даже небезопасно, я бы сказал так. Жизнь покажет, скучно или не скучно. Я не являюсь автором законопроектов, к сожалению. Наверное, можно поставить под сомнение целесообразность моего пребывания там. Но я не думаю, что кто-то другой на моем месте там будет более эффективен.

А. К.: – И все же, разве может удовлетворить боевого офицера такой финал жизни?

– Дело в том, что активная жизнь ведет к преждевременной смерти. Я очень активно вел жизнь предыдущие 13 лет. Надо немножко передохнуть. А потом уже выходить на новый период активности.

Умеют – пусть покажут

А. К.: – На днях одна из наших газет написала буквально следующее: "Наша республика не стоит на месте, она ищет новые формы взаимодействия с федеральной властью и частным бизнесом. Она всеми силами сбрасывает груз безнадежности и обреченности, наросший на ее плечах за прежние годы". Что же вы такого сделали за время своего пребывания в должности председателя правительства Хакасии, что после вас на плечах нашей республики оказался вот такой не самый приятный груз?

– Не знаю, но в качестве индульгенции получил от действующего президента благодарность, где написано: "За многолетнюю, добросовестную работу". И никто плохого слова никогда не сказал.

Следствие, которое шло практически 20 месяцев, пришло к выводу, что никого состава преступления в действиях моего правительства не усмотрено. А где усмотрено – там условные сроки люди получили, понимая, что это чистая политика и больше ничего. И никто никогда не получил бы эти сроки, если б не было заказа.

Не надо сейчас друг на друга кидаться, бросаться. Если такое мнение существует, надо посмотреть, как закончит работу следующее правительство. Посмотреть в динамике.

Обреченности я никакой не испытывал. Считаю, нормально работали в силу своих возможностей. Ну, не воровали, не тащили ничего – может быть, это плохо? Может, кто-то по-другому может работать. Может, лучше. И я хотел бы пожелать успехов людям. Если умеют работать лучше – пускай покажут. Я совершенно не против. И партия ведь "за", в которой мы все вместе находимся.

Но, самое главное, чтобы люди поняли, что для них стало хорошо.

Главное – вовремя

сфотографироваться

Дмитрий по ISQ: – Будет ли что-то радикально решаться с посещаемостью депутатами заседаний Госдумы? Смотришь картинку по ТВ с заседаний Госдумы – плакать хочется, полупустой зал. В то же время показывают британский парламент – полный зал.

– Сейчас, выполняя пожелание президента нашего государства, мы наполнили зал депутатами. На что мы от этого получили? Ведь дискуссия не расширилась. Изменения в регламент, чтобы дать возможность высказаться тем людям, которые пришли, чтобы расширить дискуссию, внесены не были.

Я. М.: – То есть дискуссии в Госдуме регламентированы?

– Да. У нас сейчас по регламенту в неделю три пленарных заседания: во вторник, среду и пятницу. Сейчас всех обязали во время пленарных заседаний сидеть в зале. Даже приняли какие-то решения об ужесточении ответственности за их непосещение. Три раза за день нас фотографируют панорамной съемкой со всех сторон, как узников тюрьмы Гуантанамо, и мы все приходим на эти фотосессии. Все это сверяется с контрольным фотографиями, как контрольный выстрел. И потом, к концу дня, подбивают итог – кто был, кто не был, кому минус, кому плюс.

Ну и что от этого изменилось? Докладчик все равно один остался – два докладчика не может быть по законопроекту. Содокладчик – один. По регламенту от фракции может быть только одно выступление и один вопрос. У нас четыре фракции: коммунисты, ЛДПР, "Справедливая Россия" и "Единая Россия". Раньше сидели 70 человек от фракции "Единая Россия", теперь 300 сидят, а все равно только один может гавкнуть что-то – по простому объясняю.

Однако ведь не все там раньше бездельничали и на Гавайях отдыхали. Многие работали на месте, писали письма в различные инстанции, отвечали избирателям на местах, рассматривали жалобы, предложения – довольно продуктивно использовали время.

Теперь они просто сидят и ждут, когда кончится это фотографирование, чтобы пойти кофе попить или конька – кто что любит – до следующей фотосессии. А фотосессии в 11, 13, 17 часов – все знают.

И так же британский парламент – его снимают, когда полный зал. Так и нас можно снять – мы все время сидим в 11, 13, 17 часов – полный зал. И я уверен, что Медведеву сейчас показывают именно такие фотографии – переполненный зал. Ну, а вы смотрите в какое-то другое время, видимо.

Мороз лучше ливня

А. К.: – С каким настроением вы приезжаете в Хакасию?

– Во-первых, у меня никогда нет сомнений, ехать или не ехать в Хакасию. Еду с радостным, нормальным настроением и приземляюсь здесь, как будто дома – есть такое ощущение.

А. К.: – А где вам теперь более уютно, комфортнее – здесь или в Новочеркасске, на своей исторической родине?

– Не хочется кидать леща тому или другому. Но дело в том, что в Новочеркасске я уже как мамонт выгляжу. Недавно отмечали 200 лет Новочеркасску, и даже энциклопедию к этой дате сочинили, но про меня в ней забыли написать. Я, будучи там, написал им пожелание: "Прошу не забыть включить в издание, посвященное трехсотлетию".

Я прожил там 18 лет, потом уехал. Кто меня там помнит? У меня там старая мама живет, и приезжаю я лично к ней. Никаких пиар-акций я там не провожу, не кричу, что я казак, собираюсь захватить у них власть, стать атаманом. На сегодняшний день я прожил и проработал больше лет здесь, нежели на родине.

И дома я ощущаю себя здесь. У меня есть дача на Енисее, вполне законная.

Я.М.: – Которую во время одного из паводков, помнится, затопило.

– Да, она хоть и попадает под подтопление, но ее же можно восстановить и жить дальше. Здесь у меня есть куча друзей, знакомых, сложился вполне определенный круг общения. А в Новочеркасске, кроме одного моего одноклассника и его жены, я никого уже не знаю.

А. К.: – Новый год завтра вы с кем будете встречать?

– С родственниками, в кругу семьи. У меня здесь дочь, внучка, сестра жены с мужем – вот такой небольшой семьей будем встречать.

Другими словами, мороз хакасский мне нравится больше, чем московский ледяной ливень.

Соло

Я. М.: – Алексей Иванович, напоследок не могу не попросить вас что-нибудь почитать.

– Я, пожалуй, прочту вам монолог Гамлета из пьесы Уильяма Шекспира. Я тут на досуге посмотрел спектакль, в котором роль Гамлета играл Владимир Высоцкий, слушал его в исполнении Владимира Высоцкого. Очень важный, очень современный монолог. Даже кажется, как будто написан специально к сегодняшнему дню.

Быть или не быть, вот в чем вопрос.

Достойно ли

Безропотно терпеть позор судьбы,

Иль можно оказать сопротивленье,

Восстать, вооружиться, победить

Или погибнуть? Умереть. Уснуть.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Что всем желанна? Скончаться.

Сном забыться.

Уснуть... и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снес бы ложное величье

Правителей, невежество вельмож,

Всеобщее притворство, невозможность

Излить себя, несчастную любовь

И призрачность заслуг

В глазах ничтожеств

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала! Кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Бороться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех нас в трусов превращает мысль,

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика,

Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От промедленья долгого

Но тише! Тише...

Спасибо.

P.S.: Очень жаль, что газетная полоса не может передать ни интонацию, ни, тем более, чувств, с которыми бывший председатель правительства Хакасии, а ныне депутат Государственной Думы читал этот монолог.

Похоже, в Алексее Лебеде умер великий артист.

Хотя, как знать...

Дополнительно:

Вконтакте появилась страница мэра Абакана