Нина ТодыбаеваЛитература позволяет описать то, о чем не хватает смелости сказать в журналистике

Меню сайта

Категории раздела

Культура [3199]

Этикет [505]

Статистика

Форма входа

Старая форма входа

Главная » Статьи » Искусство и культура » Культура

Нина ТодыбаеваЛитература позволяет описать то, о чем не хватает смелости сказать в журналистике

Фантастические сны

22 ноября в Хакасском драмтеатре им. А.М. Топанова случилось ЧП. В стенах красивейшего здания республиканской столицы зрители стали свидетелями "Рухнувшей крыши".

Нет, вы не подумайте, отремонтированный с таким трудом театр остался в порядке. А вот премьера с одноименным названием явила миру "аварию", причем не только архитектурного сооружения, но и человеческого рассудка. Пьеса, вошедшая в основу спектакля и победившая на весеннем конкурсе драматургов (о чем наш корреспондент писал на своем сайте, принадлежит 23-летней дебютантке Нине Тодыбаевой, издавшей в 2007 году свой первый и пока единственный сборник рассказов. Летом искусница пера закончила журфак ХГУ и сейчас работает по специальности в одной из местных газет. С первого взгляда трудно поверить, что в этой хрупкой и застенчивой девушке скрывается настоящая литературная мощь.

Впрочем, встречаясь с незаурядными персонами не в первый раз, делаешь вывод о некоей закономерности, когда глубина и талант сочетаются прямо-таки с гипертрофированной скромностью.

Крыша –

это не главное

В ответ на стандартный, но крайне нужный вопрос о том, что вдохновило на создание пьесы, гостья поспешно заявила, что "Крыша" еще не издана (как бы давая понять, что на роль серьезного литературного произведения она не претендует). А потом с некоей небрежностью сказала, что написала ее за два дня.

– Просто я долго к ней шла, – пояснила собеседница. – В основу пьесы вошел журналистский материал о моем народе, который я собирала по крупицам. Это истории, услышанные в такси и на улицах, когда я в Усть-Еси (Аскизский район) и других деревнях проводила анкетирование для студенческой научной работы. Многие жители мне рассказывали какие-то истории, пытались чему-то научить. К этим историям присоединялись реальные факты, и все это в конечном счете нашло отражение в пьесе. "Рухнувшая крыша" – для меня первое произведение, где прототипами героев стали мои земляки. Это собирательные образы тех людей, которых я встречала в своей жизни. Молодежь по большей части выдумана, но она наделена чертами, которые я наблюдаю у своего поколения. Один из героев, например, не видит смысла в том, чтобы оставаться в Хакасии, где трудно заработать деньги и удовлетворить свои амбиции, и говорит о том, что лучше уехать в Москву, Питер, за рубеж, куда угодно. Такой позиции придерживаются многие молодые люди. Но вместе с ними есть и те, кто осознает: если они покинут малую родину, она просто не будет развиваться.

В последние годы можно было наблюдать отток молодежи из Хакасии. А теперь слышишь – то тот вернулся, то этот. Видимо, по мере взросления у многих меняются ценности, и, скажем, к тридцати годам они уже осознают необходимость что-то сделать для своей родины. В Хакасской национальной гимназии, где я училась и в прошлом году оказалась на встрече выпускников, приходилось слышать много таких историй. Тема так называемой "миграции" оказалась очень актуальной, и я решила к ней обратиться. Осмыслить то, чего ты не знаешь и с чем ты не сталкивался, невозможно. Реальные же истории несут в себе гораздо больше.

– Образ "Рухнувшей крыши" в твоей интерпретации?

– Это крыша, которая рухнула и у людей, и у реального строительного объекта – в данном случае это школа как хранитель каких-то ценностей. Школа разваливается, но остается фундамент, потому еще возможно ее достроить. То же самое можно сказать и о воспитании ребенка: если фундамент заложен правильно, не страшно, если и рухнет крыша – здание можно будет восстановить. Крыша – это еще и образ чего-то временного.

На репетиции

автора не пускать?

Если б не драматический конкурс, о литературных способностях Нины театралы, наверно, узнали бы нескоро. Снискать литературную славу она не пыталась и оказалась в числе конкурсантов совершенно случайно. Свое творение дебютантка принесла уже состоявшемуся драматургу Валентине Шулбаевой, которая курирует ее с 10 класса. Когда-то она настояла на издании рассказов Нины и, увидев в них сильные диалоги, посоветовала заняться девушке драматургией. Только последняя рукопись до наставницы так и не дошла. В Доме литераторов, где Нина оставила пьесу в отсутствие Валентины Гавриловны, пьесу прочли и тут же отдали на конкурс.

– Немногим зрелым драматургам выпадает честь попасть в театр, а на тебя буквально с первых шагов нагрянул успех, – вгоняла я в краску и без того скромную Нину.

– Дело не в том, что это честь, – как бы оправдывалась собеседница. – Я спокойно отношусь к тому, что изменят текст. Главное, чтобы в спектакле сохранились идеи и чтобы там не было того, о чем я вообще не подозреваю. 1 августа режиссер Саяна Сапиновна (Ултургашева – прим. авт.) по телефону сообщила о намерении взяться за мою пьесу в начале сентября, сказала, что у меня есть недоработки, и их надо быстро устранить. Еще месяц я усиленно работала над пьесой, устраняла все "детскости". Я поняла, почему режиссер была немного недовольна. Когда я писала "Крышу", я реализовывала прежде всего себя. А когда пришло время ее ставить, возникло много других задач – она уже должна была стать способом самовыражения и для режиссера, и для актеров. Какие-то сюжетные линии я не провела, какого-то героя "смазала" – он получился нецельным, неинтересным для игры, и его необходимо было доработать. Изначально у меня не было цели прописывать характеры, я просто отображала идею. А потом уже со всех сторон ее "подтягивала". Не знаю, получилось или нет. Главный режиссер русского драмтеатра Евгений Юрьевич Ланцов сказал, что он несколько раз в жизни работал с живыми авторами и пришел к выводу, что на репетиции автора лучше не пускать. На "крыше" я присутствовала лишь на разборе текста. Нина Сапиновна сказала: "Пусть для тебя будет сюрпризом".

– К какому жанру ты бы отнесла пьесу – реалистичному или фантастическому? И что тебе вообще ближе – реальность или иллюзия?

– Пьеса реалистичная. Но к этому жанру мне тяжело было прийти, так как прежде я писала только фантастические повести и рассказы. Поскольку пьеса повествует о хакасской земле, то, конечно же, она должна быть реалистичной. Но жанр как таковой мы не могли определить: это драматическое произведение, но не в полном смысле: здесь есть элементы комедии и других жанров. Это, скорее, подростковая драма. Мне не хватает еще какого-то опыта и таланта, чтобы создать драму в том значении, к какому все привыкли. Мы назвали "Рухнувшую крышу" историей о времени: о прошлом и будущем. Одна из главных тем пьесы – глобализация, ее влияние на народы и, в частности, на хакасский этнос. Ей очень трудно противостоять, и возникает вопрос: можем ли мы двигаться против времени? Я пыталась сказать о том, что исконные человеческие ценности время смыть не способно. Они существуют до тех пор, пока есть люди. Если мы столько времени живем, пройдя все войны и катаклизмы, значит, ценности не изменились, только немного трансформировались.

Духовная

связь с Кафкой

Нина Тодыбаева вошла в литературу – если так можно выразиться – в 12 лет. И начала писать лишь потому, что была замкнутой, у нее было мало друзей. Чтобы иметь возможность общаться, она писала и, естественно, много читала. Хотя в первом классе складывать буквы в слова у нее получалось крайне плохо, и бабушке, работавшей учителем русского языка и литературы, пришлось внучку подтягивать. Вслед за ней Нина тянулась к книгам и регулярно просматривала газеты, в том числе и ту, для которой теперь пишет сама. А ведь журналистом она стала случайно и выбрала этот факультет лишь потому, что он давал больше литературы, чем собственно филфак. Чтение и по сей день – ее главная слабость. Она обожает Кафку и чувствует с ним духовную связь, находя в его "Дневниках" много собственных мыслей. Из драматургов отдает предпочтению Ибсену, а Чехова считает аналитичным и немного холодным.

Еще она любит семейные саги. Это творения Диккенса, Толстой и "Война и мир", Томас Манн и "Буденброки", Салтыков-Щедрин и сатирический роман "Господа Головлевы", который вместо язвительной ухмылки вызывает у девушки желание разрыдаться. Поэтому, наверное, неспроста тема семьи сквозит и в написанной ею "Рухнувшей крыше".

– Нина, эта тяга к семейственности как-то связана с твоими домашними?

– Не знаю. В нашей семье четверо детей. Хакасский народ вообще тяготеет к родовым связям. Мне всегда хотелось знать про своих далеких прабабушек и прадедушек, и сейчас при любой возможности расспрашиваю родственников о наших корнях. Патриотизм в принципе формируется на краеведении, и хорошо, если бы такой предмет преподавали в школе наряду с историей России и Хакасии.

Фантастические сны

– Интересно, а как приходят те или иные идеи и литературные образы?

– Мне часто снятся фантастические сны, и я их иногда описываю. Если говорить о реальности, то это живые люди, просто иногда добавляю им то, что хотела бы сказать сама, но не могу. Или то, что хотела бы услышать от них, но они не говорят. В литературе и в искусстве в целом есть так называемые "ходячие образы". И в одной из моих незаконченных пока вещей фигурирует мифологический образ первой жены Адама – Лилит. Я увидела в ней наставницу человечества, наделенную тем духом свободы, которого нам всем не хватает.

– Какие темы, проблемы ты бы еще хотела осветить в литературе?

– Те, о которых никогда не хватит смелости сказать в журналистике. Писать о реальных скандалах, способных обидеть конкретных людей, мне, человеку робкому, очень тяжело. А литература позволяет что-то додумать и представить действительность такой, какой бы ты хотел ее увидеть. В основном, мы живем по принципу – не сделай зла, не навреди. А чтобы творить добро, нужна определенная смелость: ведь это чревато последствиями. Можно провести эксперимент. Человек (без формы дворника, сотрудника ЖКХ или участника какой-то благотворительной акции) идет по улице и собирает мусор. С одной стороны, это нормально: он наводит чистоту на земле, которая, по сути, является его домом – так же, как и квартира. Но со стороны это выглядит абсурдно. И у меня есть цель описать тех, кто переступает этот порог и начинает вести себя не просто как законопослушный, воспитанный гражданин, а, прежде всего, как человек.

Это очень трудно. Научить этому могут только люди старшего поколения, и поэтому я очень люблю общаться со взрослыми людьми. Это старшие родственники и учителя. Каждый из них может чему-то научить, и это здорово. Мне повезло – в своей жизни я встречала много интересных, мудрых и доброжелательных людей, которые открывали мне такие истины, о существовании которых я и не подозревала. Из книг можно много узнать, но живые люди – просто невообразимый кладезь. У всех народов мира были мудрецы, наставляющие молодое поколение. Сейчас институт учителей изменился, и среди них встречаются люди-разрушители, которые, завладевая массами, оказывают на них деструктивное влияние. И мне кажется, необходимо возродить прежний институт наставников, когда дети могли беззаветно верить взрослому и не сомневаться, что их учат верному. У меня есть желание когда-нибудь их всех свести в какое-нибудь литературное произведение – выразить их идеи и свою благодарность.

4-5 октября в Кстове прошел XIV традиционный суточный пеший марафон Кстовский экстрем.